Table Of Content194 I
:Ш
1 /
V
|ѴЧНО-исследовательский институт культуры
КАРЕЛО-ФИНСКОЙ ССР
каРЕльская
Д Е РЕВ НЯ
XVII
В ВЕКЕ
СБОРНИК ДОКУМЕНТОВ
СОСТАВА Е
Р. Б. МЮЛЛ
'ПОД РЕДАКЦИЕЙ
А. И. АНДРЕЕВА
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
КАРЕ АО-ФИНСКОЙ ССР
ПЕТРОЗАВОДСК
»9 4 і
а
{РеспубликиКарелия
т
1
Г-''-''
і
Отв. редактор А. И. Андреев.
Тираж 5.000 экз.
Подписанок печати4/Ѵ 1941г.
23,5 печ. л. 24,75 уч. авт. л.
Тип; знаков в 1 печ. л. 47.200.
ГосиздатК-ФССР№ 46.Е 3773.
Цена 6 руб. Зак. № 5015.
4-я типографияОГИЗа РСФСР
треста „Полиграфкнига" им.
Евг. Соколовой. Ленинград,пр.
Красных Командиров, 29.
ВВЕДЕНИЕ
Публикуемый сборник материалов имеет целью всесторонне
осветить жизнь карельской деревни XVII века. Необходимо, од-
нако, сразу же отметить, что та территория, которая в настоящее
время входит в состав Карело-Финской ССР, в XVII векененосила
названия Карелии. В то время здесь находились три административ-
ные района: на западе—Карельский, уезд, на востоке и севере —
Заонежские и Лопские погосты. Они входили в состав Новго-
родской-области. В 1611 г. Карельский уезд отошел к Швеции,
а Заонежские и Лопские погосты с середины XVII века были
обособлены в отдельный административный округ. Граница Ка-
рельской АССР почти совпадает с границей Заонежских и Лоп-
ских погостов XVII века, отличаясь от нее только на юге: в состав
Заонежских погостов_лходила вся река Свирь и довольно значи-
тельный район к югу от Онежского озера, который сейчас в состав
Карело-Финской ССР не входит. Остальные границы погостов по-
чти тождественны с границами Карелии. Тогда эта область не но-
сила названия Карелии. И карелы, входившие в состав ее населе-
ния, ни в каких источниках не назывались карелами. В то время
это название применялось к жителям города Корелы (Кексгольма)
и его окрестностей, т. е. местностей, которые по Столбовскому
МИРУ ТТЛ617 г- отошли к Швеции. Поэтому, применительно
к XVII веку термин Карелия для обозначения района Заонежских
и Лопских погостов можно употреблять лишь условно.
Публикуемые материалы рисуют карельскую деревню в то
время, когда колонизационный процесс в Карелии подходил
к своему завершению: уже немного оставалось неосвоенных, при-
годных для обработки, земель. Начинала ощущаться некоторая
земельная теснота. Появились первые признаки ее— земельные
тяжбы, выслеживание «лишних», не обложенных тяглом, деревен-
ских участков у соседей и т. п.
Начало земельной тесноты привело к этому времени к тому, что
все в большей степени центр тяжести земледельческого хозяйства
переходил от подсечной к устойчивой трехпольной системе. Подсе-
ками еще пользовались; существовали они и значительно позднее,
но лишь в-качестве подспорья к постоянным роспашам. Крестьян-
ское хозяйство этого времени, по большей части, сложное, земле-
дельчески-промысловое. Продуктов одного земледелия яехватало
для прокормления населениядаже в южной, наиболее плодородной
части Карелии. Чем дальше к северу, тем почвенные и климатиче-
ские условия становились хуже. На территории Лопских погостов,
несмотря на очень редкое населениеих, недостаток хлеба и замена
его суррогатами были постоянными явлениями. К тому же кре-
стьянам нужно было не только прокормиться, но и нести всеувели-
чивающуюся тяжесть государственных податей. На это продуктов
земледелия уже решительно нехватало. Первым подспорьем земле-
делию служило скотоводство. Не меньшее значение имели про-
мыслы, в первую очередь рыболовство. При сильно развитой вод-
ной системе в Карелии большинство деревень было расположено
по рекам и озерам. Рыболовством занимались в Карелии почти
повсеместно. Ловили рыбу и в одиночку, ловили и артелями в тех
местах, где по техническимусловиям это было удобнее. По лесам,
изобиловавшим дикой птицей и зверем, занимались охотой. Во
многих местностях, богатых рудой, крестьяне выплавляли ее
в небольших домницахи занимались выделкой железных изделий.
Причем этими промыслами занимались по большей части те же
крестьяне, которые вели и земледельческое хозяйство. Характерна
в этом смысле, например,- челобитная крестьянина Олонецкого
погоста Трофима Еремеева. Он жалуется, что вследствие задержа-
ния его в Олонце у него «на деревенском участке хлеб и сено
осталось не обряжено, и угольные заводы остались не зжены, и
железная руда не копана, потому что в нашей волости тем
промышляют, всякие денежные доходы тем оплачивают»а. Другой
крестьянин, Лука Неверов, заложил свой деревенский участок «со
всеми угодьи и с лисьими ямами». Подобных примеров в публи-
куемом сборникенемало. Они показывают,что занятие промыслами,
широко распространенное в XVII веке в Карелии, было составной
частью крестьянского хозяйства, подспорьем к земледелию, лишь
в редких случаях являясь основным занятием крестьян. Деревня
того времени— это нередко один, иногда два-три крестьянских
двора. Деревенский участок, о котором постоянно упоминают
публикуемые документы, представлял собой крестьянский двор
с пашней, сенокосоми различными угодьями, часто рассеянными по
многим местам. Такие деревни находились обычно на значительном
расстоянии друг от друга.
Несколько иную картину представляло только, Поморье —
волости, лежавшие вдоль западного побережья Белого моря и
__
входившие в состав Выгозерского погоста. Здесь основой кресть-
янского хозяйства было занятие промыслами— рыболовным, соле-
варенным, добычей морского зверя и др. Земледелие давало здесь
скудные плоды, и хлеб постоянно приходилось закупать в обмен
а См. № 161.
4
на продукты местных промыслов. По своему хозяйственному
облику эта часть Карелии ближе к своему восточному соседу —
Двинской земле с ее богатым промысловым поморьем, нежели
к остальной Карелии.
Естественно, что этот район непохож на остальную Карелию и
по сложившимся здесь социальным отношениям. Карельское
Поморье издавна привлекало к себе предприимчивых колонизаторов
и богатых феодалов. Оно очень рано было колонизовано русским
населением, вытеснившим в глубь страны большую часть перво-
начальныхее поселенцев. Богатое промыслами, Поморье становится
объектом захватническихустремлений крупных феодалов. В осо-
бенностиуспешно шло освоение Поморья ближайшим его сильным
соседом— Соловецким монастырем. К середине XVII века послед-
нему удалось почти полностью освоить Поморский берег вместе со
всем его населением.
Совершенно иначе сложились социальные отношения в осталь-
ной Карелии. Там, за немногими исключениями, между государ-
ственной властью и крестьянами не стоял феодал. Почти все
земли были собственностью государства. Это были так называемые
черные земли. Крестьяне, жившие на этих землях, не были их
собственниками-Но государство, заинтересованное лишь в исправ-
ном несениикрестьянами их повинностей, очень редко вмешивалось
в распоряжение крестьян своими деревенскими участками. Кресть-
яне распоряжались ими, как своей полной собственностью: прода-
вали, закладывали, передавали по завещанию, сдавали в аренду (на
кортому) и т. д. Представители правительства следили при этом
лишь за тем, чтобы земля не пустела. Несение повинностей
с опустевших деревенских участков возлагалось на оставшихся
крестьян той же волости. Но очень значительное запустение при-
водило к обнищанию их, к уходу со своих участков и к полной
невозможности собирать причитающиеся налоги. Однако, до тех
пор, пока таких массовых уходов не происходило, правительство
обычно не препятствовало крестьянам распоряжаться своими участ-
ками. В условиях развивающегося денежного хозяйства это неиз-
бежно приводило к скоплению значительныхземель в руках одних
крестьян, иногда даже к земельной спекуляции: «тот Петр, гово-
рится в одной челобитной, деревнями торгует, купит да продаст»а.
Наряду с этим происходило обеднение, а иногда и полное обез-
земеление других крестьян. В XVII веке мы застаем карельскую
деревню уже далеко ушедшей по пути экономической ди-
ференциации. Об этом свидетельствует, прежде всего, большое
количество жалоб на богатых, «изможных»крестьян и на закабале-
ние ими окружающей бедноты. Об этом же говорит и огромное
количество челобитных об уплате кабальных, долгов, сохранив-
шееся в фонде Олонецкой приказной избы. Из этих челобитных
в настоящем сборнике публикуется лишь несколько, т. к. все они
а См. № 64,
5
чрезвычайно однообразны по содержанию. В них обычно челобит-
чиком является крестьянин, жалующийся на неуплату ему кабаль-
ных долгов большим количеством крестьян, причем нередко разных
погостов. Это указывает на существование в руках некоторых'
крестьян капиталов ростовщического характера и на закабаление
ими значительной части крестьян. Богатые, «изможные» крестьяне-
пользовались, понятно, и большим влиянием при решении обще-
волостных дел. Дела эти — разверстка и сбор податей, суд в пер-
вой инстанции, заключение займов на мирские нужды и т. д. —
были предоставлены решению мирской организации и ее выборных
представителей— старосты с его помощниками. Как на выбор
старосты, так и на его деятельность «прожиточные» крестьяне ока-
зывали большое влияние: пользуясь тем, что многие крестьяне
были ими «окабалены и обдолжены», они проводили на выборные
должности своих кандидатов, незаконно выбирали подходящих
для них людей по нескольку лет подряд, покрывали затем их
злоупотребления, назначали не в очередь мирских людей на выбор-
ные должностии т. п. Особенно широкое поле для злоупотреблений
открывалось при раскладке податей. Отсюда— постоянно тлевшая
и нередко прорывавшаяся борьба между отдельнымислоями кресть-
янства. Борьба эта чаще выражалась в пассивной форме подачи
жалоб и челобитных представителям правительства, тем подьячим,
о которых свидетельствуют теже челобитные,что они действовали,
«стакався» с крестьянами-мироедами. В этих челобитных «недо-
статочные» крестьяне просили об отводе одних кандидатов и
утверждении других, «чтоб нам маломожным сиротам' от горланов
в лишных налогах в конец не погинуть» а. Они жаловались: «кровь
с нас выпили те мироеды, а сами-не платят они ничего». В неко-
торых случаях группа «маломожных» крестьян выходила «из
старощенья» старосты— ставленника прожиточных людей и выби-
рала другого. Так, часть крестьян Мунозерского конца Шуйского
погоста, когда староста Лука Пономарев стал на них «не по силы
расходов чинить и розводить», «от того Лучки ис старощенья ото-
шли прочь и поставили старостой себе» другое лицо6. Были, на-
конец, случаи и открытого неподчинения власти старосты, а затем
и правительственных чиновников, посланных для сбора податей.
Впрочем, борьба между сельскими богачами и беднотой разверты-
валась не только вокруг вопроса о выборах мирских представите-
лей и распределения тягла. Было немало и других спорных дел,
в особенности связанных с размежеванием земли, с разделами.
В этом стремлении уточнить границу своих деревенских участков
также сказалось начало земельной тесноты. Были нередко случаи,
когда несколько человек вели совместно крестьянское хозяйство.
Это были либо члены одной семьи, либо люди, специально «сложив-
шиеся» для ведения общего хозяйства. Можно- проследить как
«• См. № 135.
б См. № 50.
■■■■■ ■ '—— ІШРШМММ'
