Table Of ContentББК81
Б68
Благова Н.Г.
Б68 Лексика и фразеология памятников русского права
XVII века: (На материале Уложения 1649 г.) — СПб.:
Издательство С.-Петербургского университета. 1998. —
ISBN 5-288-02232-1
В монографии исследуются процессы функционирования русской
юридической лексики на начальном этапе становления русского нацио-
нального языка, способы формирования правовой терминологии Анализ
проводится на синхронном срезе XVII в. и в диахронии.
Для преподавателей, аспирантов и студентов, может быть исполь-
зована в преподавании истории русского языка, спецкурсах по лексиколо-
гии и терминоведению, в лексикографической практике.
Автор выражает глубокую признательность проф. С. С Волкову
и доц. О С. Мжелъскоп за помощь, оказанную в работе над книгой, благо-
дарит рецензентов проф. А. С Герда и проф. Т. В. Рождественскую за
доброжелательные отзывы и замечания
Безобъявл. ББК 81
Научное издание
Благова Надежда Георгиевна
ЛЕКСИКА И ФРАЗЕОЛОГИЯ ПАМЯТНИКОВ
РУССКОГО ПРАВА XVII ВЕКА:
(НА МАТЕРИАЛЕ УЛОЖЕНИЯ 1649 Г.)
Редактор Т. В. Глушенкова
Лицензия ЛР № 040050 от 15.08.96 г.
Подписано в печать 21.12.98 Формат 60*84 1/16. Бумага офсетная Печать офсетная.
Усл.-печ. л. 6,4. Уч.-изд. л. 6,3 Тираж 300 экз. Заказ 448.
Издательство СПбГУ, 199034, С.-Петербург, Университетская наб , 7/9
Типография Издательства СПбГУ.
199034, С.-Петербург, Университетская наб., 7/9
© Н. Г. Благова, 1998
© Издательство
С.-Петербургского
ISBN 5-288-02232-1 университета, 1998
Введение
Специфика исторического развития русского языка, статуса и роли
деловой речи в этом процессе, особенно в период складывания нацио-
нальных языковых отношений, остается одной из важнейших проблем
русистики. "Вопросу о роли письменно-деловой речи в развитии рус-
ского литературного языка древнейшего периода в последнее время
придается все большее значение... Особенно велика роль деловой
письменности в XVI-XVII вв..." - писал акад. В.В. Виноградов. Среди
вопросов, связанных с изучением истории древнерусской письменно-
деловой речи, В.В. Виноградов выделяет "вопрос о способах литера-
турной обработки письменно-деловой речи и превращения ее в особую
функционально-стилевую разновидность литературного языка (прибли-
зительно с XV-XVI вв.)" [14, с. 118J, т.е. времени Московского царства.
Русь в этот период представляет собой обширное централизованное
государство со сложной административно-управленческой структурой.
В иерархию государственного правления входила верховная власть
"великого князя и царя всея Руси" и боярской Думы и местное, удель-
ное правление. Создавались особые учреждения - Приказы, начала
складываться каста чиновников, т.е. управленческий аппарат. Ослож-
нялось делопроизводство, создавались сотни тысяч деловых текстов,
фиксирующих экономические и общественно-политические проявления
общественной жизни России, шло "становление русского документа
как жанровой системы" [37].
Между тем степень участия деловых текстов в развитии нацио-
нального отечественного языка устанавливается лингвистами неодно-
значно, главным образом в силу недостаточного изучения памятников
и отсутствия обобщенного представления о развитии и становлении
делового стиля. Ряд ученых при рассмотрении процесса формирования
норм русского национального языка даже не ведет речи о деловом язы-
ке: "...Новый русский литературный язык, с одной стороны, противо-
поставлен церковнославянскому, с другой же стороны, он принимает
на себя функции церковнославянского языка...", т.е. церковнославян-
скому языку приписывается главенствующая и единоличная роль в деле
складывания норм национального литературного языка [47].
Однако в последние десятилетия благодаря вовлечению в научный
оборот все большего количества источников делового содержания диа-
хронисты, в том числе Б.А. Ларин, А.А. Алексеев, С.С. Волков, В.Я.
Дерягин, СИ. Котков, Е.Н. Полякова, Г.В. Судаков и др., доказывают
приоритет делового языка в развитии национальных языковых отноше-
ний. По мнению акад. В.В. Виноградова, деловой язык во второй поло-
вине XVII в. "достиг большого развития и имел все данные для того,
чтобы вступить в борьбу за литературные права" [14, с. 118]. Отрицая
деловой язык как одно из проявлений литературного языка, А.И. Горш-
ков тем не менее считает, что в московскую эпоху деловой язык сбли-
жается и постепенно сливается с литературным. И затем включается в
единую систему литературного языка [24]. "Конец XVI- начало XVII в.
-время, когда закладываются основы русского национального языка...
резкое изменение общеязыковой ситуации с XVII в. заключается в том,
что разговорный язык получает доступ в письменность" [49] - мнение
Б.А. Ларина. В.В. Виноградов отводил деловому языку этой эпохи роль
кодификатора новых литературных норм. Он писал: "К исходу XVI - к
середине XVII в. общенародный разговорный и письменно-деловой
язык, оформившийся на базе средневеликорусских говоров с руково-
дящей ролью говора Москвы, приобретает качества общерусской язы-
ковой нормы" [14, с. 143].
Анализ деловых памятников разных жанров позволил лингвистам
в рамках зарождающегося национального языка выделить и охаракте-
ризовать приказно-деловой стиль. "Рядом с литературным стилем
письменного языка Московская Русь знала и другой его стиль - дело-
вой. Этот стиль речи принято называть приказным языком, так как
наиболее типичные его образцы находятся в приказном делопроизвод-
стве XVI-XVII вв.", - замечал Г.О. Винокур [17]. "Примерно к XVI в.
московский приказный язык становится единым общегосударственным
языком Московского царства" [51]. -
Считая справедливым мнение Г.О.Винокура о приказном языке,
следует, однако, учесть широкий жанровый диапазон московского де-
лопроизводства и вести речь не только о приказном, но - шире - дело-
вом языке московской эпохи. Термином "деловой язык" оперируют
ученые, объектом изучения для которых являются тексты делового со-
держания, как государственные, так и частные. С.С.Волков писал: "Мо-
сковский деловой язык XVII в., являющийся одним из стилей литера-
турно-письменного языка этого периода, сыграл важную роль в про-
цессе формирования русского национального языка... в начале его ис-
тории" [20].
Деловой язык, под которым нами понимается язык деловой пись-
менности, т.е. документов, "обеспечивающих административно-управ-
ленческую деятельность государства и регулирующих правовые отно-
шения между членами общества" [40], в донациональную эпоху пред-
ставлен в виде жанрово-стилистических разновидностей, одной из ко-
торых является юридическая, присущая текстам правового характера.
Правовой язык начал складываться в устной бытовой практике и затем
нашел отражение в юридических документах Киевской Руси, и прежде
всего в Русской Правде [14, с. 115]. В московскую эпоху продолжает
развиваться на качественно ином уровне система юридического дело-
производства, определившая начало формирования в XVI-XVII вв.
юридического стиля как особой функционально-речевой единицы в
составе литературного языка. "В России XV - первой половины
XVII вв. были составлены обширные правовые кодексы - Судебники
1497, 1550 и 1589 гг., принят Стоглав 1551 г. и Уложение 1649 г. По-
следний памятник права, отразивший создание общерусской правовой
системы, вошел в Свод законов Российской империи, действующих до
Великой Октябрьской революции" [74, с. 3]. Кроме того, функциони-
ровали Указные книги приказов, в том числе Приказа холопьего суда,
Земского, Поместного и Ямского приказов, Уставные книги Разбойно-
го приказа и различные указы. После Уложения вышел ряд Новоуказ-
ных статей, в том числе "О татебных, разбойных и убийственных де-
лах", "О поместьях и вотчинах"; в 1653 г. был принят Торговый устав
[34]; все они существенно дополняли и уточняли отдельные статьи
Уложения. Характер документов русского законодательства был обу-
словлен социально-политическим, административным и юридическим
устройством государства, а язык этих документов отражал специфику
языка великоруссов.
Система юридической практики складывалась на протяжении не-
скольких столетий. Периодически создавались своды законов, соответ-
ствующие определенному состоянию общества. Нового законодатель-
ства потребовал XVII век - время переломное как в истории России, так
и в ее культуре, социуме, языке. В социально-политическом отношении
это время укрепления феодально-крепостнической системы. XVII сто-
летие - завершающий этап общественно-политического и экономиче-
ского развития Московской Руси и начало формирования русской на-
ции и национального языка, качественно иного по отношению к
донациональному языку.
XVII век начался Смутой, появлением на троне новой династии,
что не могло не отразиться на состоянии всего общества. "...Прерва-
лось политическое предание, старый обычай, на котором держался по-
рядок в Московском государстве XVI в." [38, III, с. 62]. Изменения,
происходившие в то время, были "подчас весьма существенные, затро-
нули разные стороны жизни: государственное устройство и армию,
внутреннюю и внешнюю политику, финансы и суд, взаимоотношения
государства и церкви, культуру и быт" [11]. В XVII в. наблюдаются
сдвиги в социально-сословной структуре общества, идет постепенная
абсолютизация царской власти, подчинение церкви самодержцу. В ис-
торической науке XVII век именуется также "бунташным" из-за много-
численных волнений, "бунтов" разных сословий, в числе которых две
крестьянские войны, городские восстания, Медный бунт в Москве и
стрелецкие бунты в конце столетия. Среди городских выступлений
"первенствующее значение имело восстание 1648 года в Москве, в ко-
тором приняли участие разнородные слои населения столицы: посад-
ские люди, стрельцы и дворяне" [65], Именно это восстание дало тол-
чок для скорейшего решения о создании нового свода законов: "Волна
массовых восстаний заставила правительство приступить к проведению
реформ в области законодательства. Царь Алексей Михайлович согла-
сился с просьбой дворян московских, жильцов, дворян и детей бояр-
ских городовых, гостей и гостиных, суконных разных слобод торговых
людей, поданной в первые дни после московского восстания, собрать
собор для составления нового Уложения" [77].
Земский собор 1 сентября 1648 года принял решение создать ко-
миссию для составления нового свода законов под названием Уложе-
ние. В комиссию вошли: дипломат, связанный с Челобитным приказом,
князь Ф.Ф.Волконский; писатель, дьяк Приказа Казанского Дворца Ф.
Грибоедов, князь СВ. Прозоровский и дьяк Г. Левонтьев. Возглавил
комиссию дипломат князь Н.И. Одоевский. При составлении Уложен-
ной книги был проявлен научный подход: предварительно собраны
"правила святых апостол и святых отец", привлечены законы "гречес-
ких царей" (византийское право), учтены предыдущие судебники и от-
части Литовский статут, а также правовая государственная практика
(царские указы и боярские "приговоры" по отдельным судебным делам
первой половины XVII в.). Ряд статей кодекса был написан заново на
основе челобитных. Таким образом, важнейшим источником Уложения
стал "юридический обычай", т.е. практика разрешения конфликтов
среди всех сословий, что не могло не отразиться на языковой стороне
текста, и в первую очередь на лексико-фразеологическом составе. Про-
ект Уложения был представлен Земскому собору и рассмотрен 3 октяб-
ря 1648 г. двумя палатами: Верхней и Ответной. 29 января 1649 г.
Уложение вступило в силу. Об этом свидетельствует заключительная
запись в конце текста о завершении работы над сводом законов "лета
7157 генваря в 29 день" [79]. Текст Уложения был отредактирован ко-
миссией и опубликован в виде книги, подлинник же представлял собой
свиток. При жизни Алексея Михайловича было осуществлено два изда-
ния, всего с 1649 по 1909 г. вышло шестнадцать изданий кодекса. На
подлиннике Уложения против 177 статей сделаны указания на источ-
ники и против семнадцати отмечено "вновь" [92]. Уложение выполняло
роль основного свода российских законов на протяжении более чем
двух столетий и оказало значительное воздействие на последующие
реформированные законы, с точки зрения как содержания, так и языко-
вой формы.
Уложение представляет собой кодекс феодального права, разде-
ленный на двадцать пять глав и 967 статей. В них в концентрированном
виде представлены все основные виды права. Впервые в законодатель-
ный кодекс включено политическое право: глава вторая касается анти-
государственных преступлений, к которым относились "умысел на
жизнь и здоровье царя","скоп и заговор" (измена). Здесь же находятся
положения о царском дворе, об особе царя, прерогативах царской вла-
сти (чеканка денег, изготовление и продажа спиртного, сбор откупов и
пошлин, в том числе печатной). "Уложение наглядно и четко определя-
ет значение Боярской Думы как органа власти сословно-предста-
вительной монархии в России первой половины XVII в." [58, с. 165].
В кодексе представлены и другие стороны государственного пра-
ва, в том числе идет речь о статусе средневекового города (территория,
состав населения посада и права посадских людей).
Большое внимание авторами книги уделено земельному праву: в
главе XVI и др. (всего в 175 статьях) описываются права на вотчины и
поместья и связанные с ними привилегии. Уложение регламентировало
наделение землями различных чинов (служилых людей), правовые
нормы наследования, продажи, мены или конфискации поместий. Ос-
новы этого законодательства были изложены в Указных книгах Поме-
стного приказа, а затем уточнены и дополнены Новоуказными статья-
ми. Формирование же самих юридических норм осуществлялось в
процессе практики, нередко в ходе споров, судебных разбирательств,
тяжб. В главе XVII, ряде статей глав X и XI речь идет о вотчинном
землепользовании (159 статей). Здесь также даны правила продажи,
наследования, отчуждения и выкупа вотчин; причем как в Уложении,
так и в последующих статьях новых указов "все более утрачивались
правовые различия между двумя формами земельной собственности,
принадлежащей светским феодалам, - поместной и вотчинной. Права
распоряжения поместными землями расширяются, что сближает поме-
стное землевладение с вотчинным" [67].
В ряде глав (в основном XI и XV) содержатся законы, регулирую-
щие правовые взаимоотношения феодалов по вопросам владения кре-
стьянами и холопами. Уложению предшествовали челобитные и наказы
писцам о крепостной зависимости крестьян. Глава XX включает весь
набор норм, затрагивающих формы личной зависимости холопов от
феодалов.
Кроме того, в книге заложены основы воинского, семейного и цер-
ковного права. Основное же ее содержание составляет перечень пре-
ступлений и различного рода наказаний за совершенные деяния
(уголовное право). Освещаются вопросы судопроизводства и процессу-
ального права (розыск, функции суда, обязанности судей, ведение су-
дебного делопроизводства, осуществление суда по гражданским, поли-
тическим и уголовным делам).
Значительный объем содержания, отражение в нем многообразия
русской действительности, редактирование текста, связь Уложения с
источниками и практикой ведения дел, преемственность средств выра-
жения юридических и других понятий и иные факторы делают этот
правоведческий памятник ценнейшим лингвистическим источником
изучения истории русской лексики, фразеологии и стилистики.
Исследование юридического языка Киевской и Московской Руси
начинается в XIX в. одновременно с интерпретацией содержательной
стороны документов - с точки зрения истории государства и права.
Анализ отраженной в законодательстве политической, социальной и
юридической практики Древней Руси касался и соответствующей тер-
минологии. В посвященных системе судопроизводства трудах А. Афа-
насьева [3], Н. Калачова [36], А.Куницына [48], В. Пешкова [53], М.
Михайлова [62], А. Попова [72], Б.Федорова [90], А. Чебышева-Дмит-
риева [94], П. Чоглокова [97] и других так или иначе затрагивались и
проблемы номинации.
Текст Уложения 1649 г. стал предметом научного рассмотрения с
30-х годов XIX в. С его помощью изучали различные стороны русской
законодательной системы такие историки и юристы, как А. Богданов-
ский [7], В. Владимирский-Буданов [18], Н. Загоскин [30], К. Кавелин
[35], Д. Мейчик [61], А.Попов [73], Вл. Строев [80] и др. В соответст-
вии с традицией их труды имели широкий юридический и одновремен-
но филологический характер. Так, Конст. Кавелин, повествуя о значе-
нии Уложения в "юридическом быте России", делает замечания
касательно значения и этимологии ряда терминов. То же характерно
для сочинений Н. Калачова, А. Куницына. Терминология видов престу-
плений интересовала А. Чебышева-Дмитриева. Серия наблюдений над
языком Уложения встречается в учебнике А. Филиппова [92]. Однако
изыскания в области специальной лексики в трудах юристов не носят
целенаправленного, систематического характера - это попутные заме-
чания.
Интерес к истории российского права, к специальной лексике обу-
словил появление в XIX в. серии словарей, где нашли объяснение не-
которые специальные юридические номинации XVII в. В 1859 г. издан
"Юриди-ческий словарь гражданского права" Л. Демиса, содержащий
главным образом лексику петровского и послепетровского времени, в
большинстве заимствованную. В 1861 г. вышел из печати сборник
"Материалы для старинной юридической терминологии", в 1874 г. -
"Словарь древнего актового языка Северо-Западного края и Царства
Польского" Н.И. Горбачевского.
Изучение Уложения как правового документа с интерпретацией
соответствующей терминологии было продолжено в XX столетии А.
Маньковым [58], К. Софроненко [79], М. Свердловым [78] и др. Первая
монография советского периода, посвященная Уложению, вышла в
1961 г. [83]. В новейших трудах иначе, по сравнению с дореволюцион-
ной традицией, трактуется семантика ряда социально-политических и
юридических терминов (например, [58], [78]).
В XX столетии юридические памятники стали объектом лингвис-
тического анализа. Одной из первых в языковом отношении детально
описана СП. Обнорским Русская Правда. Псковская судная грамота \.
как лингвистический источник наиболее всесторонне, и прежде всего
на лексико-фразеологическом уровне, изучена О.С. Мжельской [60]. ч^
Лексическому составу русских Судебников XV-XVI вв. посвящена дис-
сертация Е. Мишиной [63]. Сравнительно недавно ученых заинтересо-
вала языковая сторона Литовского статута 1588 г., что нашло отраже-
ние в работах М. Захарьяы [31], Л. Судавичене [81] и др. >
На основе киевских и ранних московских юридических докумен-
тов возникли работы обобщающего характера, исследующие процесс
развития специальной лексики на определенных срезах. Терминология
права в языке XI-XVI вв. - предмет изучения В. Туркина [86]. Станов-
ление юридической терминологии у восточных славян в XI-XIV вв. -
М. Брицына [9]. Номинации наказаний в языке Московской Руси XV-
XVI вв. описаны А. Шиловским [98].
Сведения о юридической лексике представлены также в трудах по
языку деловых текстов разных жанров. Деловые тексты связаны между
собой характером отбора языковых средств. Это прежде всего лексика,
номинирующая экономическую, социальную, этическую и юридиче-
скую стороны русской жизни, а также общенародная лексика, приобре-
тающая в ряде случаев специальную семантику. Различные тематиче-
ские группы подобной лексики рассматриваются в работах, посвящен-
ных словарному составу памятников XVI-XVII вв.: расспросных речей
(Е.К. Абрамова), южнорусских деловых и обиходно-разговорных па-
мятников (школа СИ. Коткова), поручных записей (И.Б.Токмакова),
беломорских актов (И.А. Елизаровский), документов "Слова и дела
государева" и московских челобитных (С.С. Волков), московских гра-
мот XVII вв. (А.А. Назаревский).
Представленная в московских документах терминология использо-
валась и в деловых текстах, создаваемых на других территориях царст-
ва, поэтому изучение местных деловых источников, осуществляемое в
Киеве, Красноярске, Новгороде, Новосибирске, Пскове, Санкт-Петер-
бурге, Смоленске, Твери, Томске, также отчасти касаются юридиче-
ской лексики и фразеологии.
Хотя интерес к деловому языку московской эпохи значительно
возрос, юридические памятники XVII в., в том числе Уложение, изуче-
ны далеко не достаточно.
Работ, посвященных языку Уложения, - единицы. Книга П.Я. Чер-
ных, изданная в 1953 г. [96], посвящена исключительно данному па-
мятнику и рассматривает его на фонетико-грамматическом уровне;
лексических данных в ней немного, приводятся они не систематически.
Ряд статей посвящен словарному составу Уложения. Анализ термина
вор и его производных осуществлен Н. Качаловым. Автор высказывает
мысль о том, что "в большой части случаев законодательство нужные
ему термины не выдумывает от себя, не создает их вновь, а заимствует
из языка живаго; значение же того или другаго слова в последнем
вырабатывается в течение более или менее продолжительного вре-
мени" [36].
Т.Г. Трофимович в качестве диссертационной темы избраны фра-
зеологизированные сочетания в Уложении. Но целью ее исследования
был не столько анализ памятника, сколько изучение способов номина-
ции в специальном языке XVII в. [85].
О языке Уложения, как и других юридических памятников, идет
речь также в работах зарубежных ученых [88], где памятник анализи-
руется с позиций "утилитарности", "примитивности" деловых текстов,
.их полной зависимости от состояния церковнославянского языка; при
исследовании не учитывается различие между разного рода источника-
ми, основанными на живой речи народа [88].
Отдельные замечания о языке Уложения встречаются в статьях
Г.О.Винокура, Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, С.С. Волкова, СИ. Кот-
кова, которые оценивают язык Уложения как кодифицированный, об-
работанный. Так, СИ. Котков пишет: "... Разве язык того же Уложения
не несет на себе печать определенной кодификации (имеем в виду ли-
10
тературную, а не юридическую), которая прежде всего и обусловливает
литературность? Не случайно и Г.О. Винокур обнаруживает в этом
"памятнике приказного языка" некоторый налет книжности..." [45].
Однако несмотря на эти и подобные замечания лексико-фразео-
логический состав Уложения и других юридических текстов XVII века,
особенно на уровне терминологическом, практически не исследован.
Если в юридическом смысле Уложение подробно анализируется в со-
отнесении с источниками, то вопрос о степени влияния источников на
терминологию Уложения еще не решался. Вместе с тем редактирован-
ный текст Уложения сыграл значительную роль в вопросах кодифика-
ции норм делового стиля в период становления национального языка.
Языковую ситуацию XVII в. принято оценивать как переходный этап от
языка народности, к языку нации. В развитии качественно новых
свойств языка свою роль сыграл деловой язык, закреплявший в пись-
менно-книжной форме многие лексико-фразеологические и граммати-
ческие единицы, свойственные обиходно-разговорной речи. В деловом
языке шло становление различных терминосистем, в том числе юриди-
ческой.
Исходя из того, что юридическая терминология есть составная
часть деловой лексики, необходимо выяснить, как формировалась эта
микросистема в XVII в., как она способствовала выработке делового
стиля. В связи с этим в предлагаемом исследовании ставится цель уста-
новить специфику возникновения и функционирования лексики и фра-
зеологии памятников русского права XVII в. как составной части одной
из стилевых разновидностей литературно-письменной речи склады-
вающегося национального языка. В монографии:
- устанавливается лексико-фразеологический состав тематических
групп правовой терминологии XVII столетия;
- выявляются преемственность и новации в употреблении юриди-
ческой лексики в этот период;
- проводится семантический анализ древнерусской юридической
лексики, используемой в памятниках права XVII в.; даются этимологи-
ческие справки;
- анализируются новые лексико-фразеологические единицы с точ-
ки зрения их семантики, структуры, происхождения и функционирова-
ния в других жанрах и стилях;
- прослеживаются системные отношения в лексике права.
Предметом исследования в данной работе послужили языковые
средства обозначения понятий процессуального и уголовного права,
как наиболее значимых в системе юриспруденции. Именно в этих зако-
П
