Table Of ContentИЗЪ ИСТОРІИ ГОРОДА ПСКОВА
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVI СТОЛѢТІЯ.
СВЯТОЙ НИКОЛАИ СИЛОСЪ,
ХРИСТА РАДИ ЮРОДИВЫЙ.
.
Д. П
НЕМИРОВЪ
Типографія Р. Б. Шерра, Липковая улица.
1894.
°і
ИЗЪ ИСТОРІИ ГОРОДА ПСКОВА
ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ІУІ СТОЛѢТІЯ.
ііітжніГіГниш»^
С У Ю ! НИК0І1АІ САІІОСЪ,
Х Р ІС Т А Р ІД Й Ю РОДИВЫ Й
д. п.
— —
НЕМИРОВЪ
Типографія Р. Б. Шерра, Щипковая улица.
Дозволено Цензурою г. Кіевъ 17 марта 1894
Изъ исторіи города Пскова второй половины
XVI столѣтія.
Св. Никола! Сани, Христа рай юродивый.
Перенесемся мысленно на нѣсколько минутъ
въ древній Никонъ и посмотримъ, канонъ былъ
нашъ городъ 300 лѣтъ тому назадъ, но второй
іюлонинѣ XVI столѣтія, и что нъ немъ происхо
дило. Богъ что говоритъ о нашемъ городѣ одинъ
иностранецъ, любовавшійся Никономъ издали
около этого нремепи: ,,Мы любуемся Псковомъ.
0 Боѵке! это нѣчто величественное, какъ бы дру
гой Парижъ. Городъ чрезвычайно большой; нъ
Польшѣ пѣтъ ему равнаго ио величинѣ; весь
обнесенъ стѣнами; церкви часты, какъ лѣсъ, и
леѣ каменныя; домовъ за стѣнами не видной (Это
шішет'ь секретарь Стефана Баторія, короля поль
скаго, Петровскій). На стѣнахъ были окна дли
огнестрѣльныхъ орудій, а въ башняхъ—ворота,
дли входа въ городъ. Въ самомъ городѣ дома
почти веѣ были деревянные, низенькіе: древніе
псковитяне считали дли себн «роднымъ жить нъ
домахъ изъ плиты. Кремль иди ..Дѣтинецъ44 былъ
необыкновенно величествененъ. Онъ расположенъ
на самомъ высокомъ холмѣ надъ рѣкою Великой,
при сліяніи ен съ Исковой и обнесенъ стѣнами.
Стѣны были усѣяны церквами; среди нихъ воз
вышался главный храмъ Святыя Троицы, центръ
единенія псковитянъ. Около этого храма нъ
давнія, сѣдыя времена шумѣло мощно, капъ дре
мучій боръ во время бури, псковское вѣче, рѣ
шались гражданскія и военныя дѣла; около своей
святыни предки поповичей почерпали военную
и гражданскую доблесть. Въ Дѣтинцѣ вблизи
этого храма хранилось все, что было цѣннаго
для псковичей: ларь, иди по нынѣшнему, ар
хивъ всѣхъ договоровъ, заключенныхъ Псковомъ
съ разными: государствами и владѣтельными осо
бами; здѣсь находились запасы хлѣба -и артил
лерійскихъ принадлежностей, пороховые погреба
и вообіце все, что относилось къ безопасности,
цѣлости и величію Пскова. Каждое старое зда
ніе иди даже его развалины, каждое мѣстечко,
каждый уголокъ во Псковѣ воскрешаетъ свѣт
лыя воспоминанія изъ далекаго прошлаго и не
вольно погружаешься въ него душой: сколько въ
немъ было своеобразнаго, оригинальнаго, само-
бытно-русскаго по всемъ! Возьмемъ, напримѣръ,
храмъ Снятыя Троицы. „Святая Троица,“ это
дорогое для псковитянъ ими, какое многообъемлю-
іцее значеніе имѣло! Подъ нимъ разумѣли преж-
де всего (въ собственномъ смыслѣ) Бога, въ
Троицѣ славшаго, затѣмъ (въ переносномъ зна
ченіи, въ какомъ оно употребляется въ истори
ческихъ памятникахъ),-свою вѣру православную
съ ея опредѣленнымъ ученіемъ, богослуженіемъ
и обрядами, спой отечественный городъ, гдѣ
главный храмъ былъ храмъ Св. Троицы, своихъ
всѣхъ православныхъ соотечественниковъ и свое
общественное устройство, основанное на нача
лахъ православной вѣры. Что дѣйствительно бы
ло такъ, мы укажемъ, какъ па доказательство,
на рѣчь Св. Довмоита Миндовговича предъ бит
вой съ литовцами въ 1266 году. „Братья Попо
вичи !'*4 говорилъ онъ: „кто старъ изъ васъ, тотъ
отецъ мнѣ; кто молодъ, тому я братъ. Я слы
шалъ о вашемъ мужествѣ; предъ вами жизнь и
смерть. Братья! постоимъ за Святую Троицу!с;—
Если бы мы тоща походили по улицамъ Пскова,
то открыли бы иного своеобразныхъ явленій. Во
второй половинѣ XVI столѣтія мы очень часто
встрѣчали бы тамъ одного престраннаго человѣ
ка. Представьте: онъ одѣтъ въ длинную рубашку
изъ холста иди новиііы, опоясанъ ио пей про
стого веревкой; иа головѣ ничего пѣтъ; полосы
не стрижены, не причесаны и не мыты; ноги
босы и ничѣмъ не одѣты: въ рукахъ у него
длинный посохъ—палка; па первый взглядъ
капъ будто ие совсѣмъ опрятенъ. Въ такомъ на
рядѣ и видѣ этотъ человѣкъ ходилъ но городу
круглый годъ, и зимой и лѣтомъ. Еслн бы те-
иерь предъ нами явился такой человѣкъ въ та
кое холодное февральское время, то мы изумля
ясь стали бы негодовать и сожалѣть, что этотъ
несчастный дошель до такого страшнаго состоя
нія, и, быть можетъ, первые подали бы голост»
о томъ, что атому несчастному въ такомъ без
образномъ видѣ не слѣдуетъ позволять бродить но
городу, чтобы онъ и не смѣлъ появляться предъ
нашими глазами, что нужно его капъ -нибудь
исправить. Въ ста[)ую пору гніенію такъ и слу
чилось: били, колотили, гнали, смѣялись, ругали
этого человѣка и ничего не могли сдѣлать. Онъ
пакъ будто еще радостнѣе, сще веселѣе стано
вился, корда его поколотятъ и поругаютъ, нароч-
по шелъ именно туда, гдѣ омъ болѣе встрѣчалъ
ругани, побоевъ, презрѣнія и смѣха, и благодуш
но подшучивала. ладъ собой: „Не все но шерсти,
ино и напротивъ. За дѣло побьютъ—повинись
да иониже поклонись. Не плачь битый, плачь не
битый*'* Воѣ, видѣвшіе этого человѣка и пригля
дѣвшіеся къ нему, рѣшили, что онъ отъ природы
глупенькій, малоумный, положили уже не бить его,
а даже защищать; ибо за чго бить малоумнаго,
если онъ отъ природы таковъ? Изъ сожалѣнія
стали ему предлагать одежду потеплѣе и прилич
нѣе, помѣщеніе теплѣе и суше. Но онъ отъ всѣхъ
предложеній отказывался и въ своемъ однообраз
номъ нарядѣ безъ измѣненія зимой и лѣтомъ про
ходилъ не дни и мѣсяцы, а цѣлые годы до самой
смерти. Впрочемъ, лѣтъ за 8 до смерти онъ сдѣ
лалъ одиу уступку: согласился жить подъ соборной
троицкой колокольней, мѣстомъ наиболѣе постоян
наго его пристанища. Большею же частію прово
дилъ онъ ночь при входѣ въ соборный храмъ, на
паперти или подъ городскими стѣнами. Замѣчая,
что онъ человѣкъ совсѣмъ безобидный, ласко
вый ко всѣмъ, добрый и простой, питавшійся
добровольнымъ подаяніемъ безъ просьбъ съ его
стороны, а остатки всегда роздававшій бѣднымъ-
нищимъ, псковитяне стали любить его и лишь
иногда подшучивали надъ нимъ; а этотъ мало
умный всякую шутку принималъ съ любовно,
вовсе не оскорбляясь. И самъ шутилъ благодуш
но, никого не обижая. Иногда среди этихъ раз-
топоровъ омъ скажетъ что-нибудь изъ Слова Бо
жій иди пословицу русскую или присказку да
'гакъ, что его слово такъ и вопьется въ сердце
и забыть нельзя: однихъ оно радовало, другихъ
постоянно тревожило. Многіе и очень многіе ііо
короткимъ его разговорамъ и поступкамъ убѣ
дились, что этотъ человѣкъ вовсе не малоум-
ный, что въ немъ, въ его краткихъ словахъ, въ
его кроткой благодушной рѣчи слышите» сила
Божій, Божія правда и любовь. Его стали еще
болѣе любить, уважать и даже бояться, прислу
шивались внимательно къ его наставленіямъ и
просили у него совѣтовъ. Одинъ иностранецъ,
бывшій въ то время во Псковѣ, пишетъ: „его
боялись и уважали какъ Государь, такъ и на
родъ, который новсюду за нимъ слѣдовалъ:'* Этотъ
странный мужъ, котораго уважалъ, любилъ и
боялся псковскій русскій народъ и даже Государь,
былъ Святой Николай Салосъ, Христа ради юро
дивый, псковскій чудотворецъ. Онъ и нынѣ не-
далеко отъ пасъ: его мощи почиваютъ подъ со
борнымъ холоднымъ храмомъ Пскова подъ пра
вымъ придѣломъ въ закрытомъ дубовомъ гробѣ.
Святой Николай сослужилъ великую службу
псковской землѣ. Ие угодно-ли вашему благо-
