Table Of ContentТюменский государственный университет
А.Г.ЕМАНОВ
СЕВЕР И ЮГ
В ИСТОРИИ КОММЕРЦИИ:
на материалах Кафы XIII - XV вв.
Тюмень -1995
МИ "РУТРА"
ББК 63.3(2)43
E 60
Отв. редактор А. В. Чернышов
Рецензенты:
профессор Санкт-Петербургского университета Г. Л. Курбатов,
старший научный сотрудник Института Востоковедения РАН
К. А. Жуков
© А. Г. Еманов, 1996
© МИ “РУТРА”, 1996 (издание)
Светлой памяти родителей,
Георгия Тихоновича и Зои Васильевны, посвящаю
ПРЕДИСЛОВИЕ
Общепризнана дихотомия Запад - Восток как сосуществование
двух типов культур и ментальностей, противостоящих друг другу, не
могущих “сдвинуться с места", как говорил некогда Р. Киплинг, при
всем "духовном исходе" восточной цивилизации в западном направ
лении и "мистическом паломничестве" Запада на Восток. В то же
время, подобное противопоставление, ставшее знамением ин
дустриальной эпохи, являет собой очевидный интеллектуальный
миф. Само европейское общество в той же мере содержит как
"восточное" начало, в своей неподвижности, с его привязанностью к
земле и силам природы, в лице крестьянской культуры, так и отли
чающееся мобильностью "западное" начало, с его культом техники,
богатства и денег, воплощенным в этосе купца и предпринимателя.
Здесь, может быть, ничуть неменьшее значение имела устремленность
Север - Юг, уподоблявшаяся в христианском сознании вертикали
крестного распятия. Нельзя забывать того места, которое занимал
Север в европейской эсхатологии и аксиологии, равно как и значение
Юга в осознании духовного родства русского и вообще северных
народов. Эти мотивы, а не только прагматические побуждения, за
ставляли южан из Италии Маттео и Андреа Фрязей доходить до Пе
чоры, или немца Иоганна Шильтбергера - до сибирской Чимги-
Туры, и наоборот, северянина Афанасия Никитина отправляться до
пределов Индии.
Имешю поэтому, в отличие от давно установившейся тради
ции, я намерен обратиться к теме торговых отношений не между За
падом и Востоком, но между Севером и Югом, отношений, которые
служили не столько интересам преходящей прибыли, сколько обмену
достижениями культуры и материальной цивилизации, обогащению
знаниями и технологиями, усовершенгао социальной организации в
целом. Благодаря торговым отношениям мир уже в отдаленном
прошлом составлял определенное единство, более топко ощу
щавшееся, чем простое присутствие редкостей южного импорта в
обществе жителя Сибири и "сапфировых" мехов Приполярья в
гардеробе элиты южных стран.
Осознавая ограниченность индивидуальных исследовательских
возможностей, я намерен осветить эту тему на материале достаточно
крупного центра мировой торговли, через который осуществлялось
3
сообщение между Севером и Югом, именно Кафы (современная
Феодосия). Этот материал послужил для меня экспертным срезом по
добно тому, как малая выборка служит показателем свойств ге
неральной совокупности.
Заключая краткую презентацию своего исследования, я хотел
бы с чувством неизбывной благодарности и признания вспомнить о
той поддержке и том участии, которые мне оказывали преподаватели
кафедры истории средних веков Петербургского университета во
главе с профессором Г.Л.Курбатовым, обсуждавшие самые первые
варианты моей работы, сотрудники Эрмитажа, прежде всего его От
дела нумизматики во главе с В.М.Потиным, проявлявшим всегдаш
нюю заинтересованность в публикации результатов моего исследо
вания, Отдела Востока, в лице М.Г.Крамаровскогр, внимательного
критика моих предварительных наблюдений. Я признателен медие
вистам Института истории (С.-Петербург), в особенности, И.П. Мед
ведеву, В.И. Мажуге, Л.Г. Климанову, сотрудникам Института
археологии (С.-Петербург), прежде всего А.Н.Кирпичникову, реко
мендовавшему к изданию мою монографию, сотрудникам Института
востоковедения (С.-Петербург), в первую очередь моему постоянному
оппоненту К.А.Жукову. Слова глубокой признательности я обра
щаю коллегам кафедры истории средних веков МГУ во главе с ака-'
демиком С.П.Карповым за ту благосклонность, которую они неиз
менно проявляли к моим изысканиям последних десяти лет. Я благо
дарен кафедре истории древнего мира и средних веков Одесского
университета, признавшей мой труд достойным издания, равно как и
всем специалистам по южной археологии, с которыми мне приходи
лось общаться, в частности, А.И.Айбабину, И.А.Баранову, А.Г.
Герцену, В.Л.Мыцу, А.И.Романчук, В.П.Степаненко, Н.М.Фомичеву
и др. Я не могу не вспомнить благословения безвременно ушедших
члена-корреспондента АН В.И.Рутенбурга, профессоров П.О.Ка-
рышковского, Л.С.Семенова, В.В.Штокмар. Я хотел бы воздать
должное моим зарубежным коллегам - профессорам Л.Баллетто,
Дж.Бальби, С.Дюль, К.-П. Мачке, Ф.Палларес, Дж.Пистарино,
Г.Пршщигу, Д.Пунку, Б.Л.Стрина, М.Ф.Тьеполо, Г.Хенриху,
П.Шрайнеру, Д. Штекли, П. Штрессле, В.Штромеру и другим, дру
жеское участие которых позволило мне преодолеть информационный
вакуум российской провинции. Я особенно дорожу помощью моих
ближайших друзей по Тюменскому университету - С.В. Кондратьева,
С.С. Пашина, Н.С. Половинкина, В.С. Турова, с которыми я обсуж
дал самые различные вопросы от "русской космологии" и
"вестернизации" - до славянских метрических систем. Давая жизнь
этой книге, я надеюсь, что она обретет заинтересованного и крити
чески мыслящего читателя.
4
ВВЕДЕНИЕ
История коммерции вплоть до XVIII в. не входила в круг про
блем, достойных внимания знатока древностей. Лишь Век Просвеще
ния, среди многих озарений, утвердил и новый взгляд на историю: не
только как на энциклопедию морально-назидательных примеров,
всякий раз обнаруживавших удручающие лакуны, не только как на
компендий великих героических деяний, которые зачастую оказыва
лись преступлениями и злодеяниями, но и как на процесс постоянно
го роста цивилизации, определявшегося усилиями наиболее действен
ных и созидательных групп общества, прежде всего купцов и пред
принимателей.
Среди сторонников такого воззрения были Г.Одерико (595),
В.Формалеони (529), А. де Капманп (132) и С. Байер (473), создавшие
первые труды, в которых история мирных торговых сообщений меж
ду народами была предпочтена истории войн, утверждения и гибели
государств. На их работах сказалась некая магия Востока, надолго,
предопределившая приоритеты в освещении истории международной
торговли как торговли между Западом и Востоком. Эта исследова
тельская позиция, с романтическим интересом к экзотике Леванта,
его редкостям и сказочным богатствам, нашла продолжение в книгах
Дж.Фануччи (525), Д.Наранци (590), Ж.Деппана (514) и Э. де ля При-
мо[дэ (618). Только, может быть, последнему из упомянутых авторов
среди фантастических специй и шелковых, расшитых золотом мате
рий Востока удалось найти место товарной продукции Черноморско
го региона, в характеристике которой, впрочем, не было замечено от
личий от времен греко-римской античности (618). Положение об осо
бой роли Черного моря в сообщениях между Востоком и Западом,
усилившейся после гибели латинских владений в Святых Землях в
конце XIII в., нашло специальную аргументацию в исследованиях
М.Мевиль (581), Дж. Канестрини, Ш.Мас Латри (185; 186) и М. да
Канале (505).
Синтез достижений европейской историографии XVIII - 60-х г.
XIX в. был осуществлен немецким исследователем В.Гейдом в его
ставшей классической "Истории левантийской торговли в средние
века" (540). Эта работа, и поныне совершенная во многих отношени
ях, обнаруживает несколько деформированную оценку xapaicrq>a об
мена между Востоком и Западом, основу которого якобы составлял
импорт в Европу дорогих левантийских товаров, что привело, по
мысли историка, к оттоку драгоценных металлов на Восток. Едва ли
приемлем и его излишне позитивистский взгляд, проецировавший
представления человека XIX в. на реалии отдаленного средневековья,
например: на те же специи, ибо orni отнюдь не были предметом чрез
5
мерных гастрономических пристрастий европейца, но являлись, по
преимуществу иатрохимическим, врачевательным средством.
. Обращение к вопросам истории торговли в русской историо
графии началось с увлечений южным антиквариатом, не отделив
шихся от любительского интереса (375; 378; 379; 398). Первые иссле
довательские изыскания, начало которым положили работы П.И.
Кеппена (328) и Н.М.Мурзакевича (377; 583), фокусировались на про
блеме образования генуэзских торговых поселений в Крыму (312;
339; 340). Предпринятое ими изучение письменных и материальных'
источников, свидетельствовавших о былой активности итальянцев в
Северном Причерноморье, было подхвачено В.Н.Юргевичем (75; 87),
М.Волковым (267; 268), Ф.К.Бруном (253; 254; 255), Е.Д.Фелицыным
(427) и некоторыми другими (260; 263; 264; 359; 362; 406; 431). Ими
были введены многие новые данные по исторической географии и
археологии, эпиграфике и нумизматике, в частности, первые сведе
ния о генуэзско-татарских аспрах и фоллери Кафы (62; 63; 64; 276;
555), но, в целом, им не удалось создать концептуальных работ, сопо
ставимых с монографией Гейда (ср.: 239; 240).
В начале XX в. появились более широкие по заявленной тема
тике исследования Ю.Кулаковского (358) и Н.Грушевского (277), где
так или иначе нашли отражение вопросы истории торговли, в част
ности, о состоянии торговых путей из Кафы на Украину. Тогда же
М.М.Ковалевский (332; 333; 334), привлекая материалы Венециан
ского архива, рассматривал вопрос о функционировании торгового
пути на Тану, в устье Дона. В отличие от своих современников, он
писал о значимости черноморских портов не только для сообщений с
Востоком, но и для вывоза местной сельскохозяйственной продук
ции.
Последующие генерации российских историков - Н.Эрнст (458;
521), А.Л.Бсртье-Делагард (248), Л.П.Колли (335; 336; 337; 338),
Е.С.Зевакш1, Н.А.Пенчко (308; 309; 658), М.К.Старокадомская (411;
412; 413; 639), И.А.Гольдшмидг (273; 274), А.М.Чиперис (443-446; 507;
508), С.А. Секиринский (395; 396; 630), Н.П.Соколов (408; 637),
В.В.Бадян (239-242), Э.В.Данилова (280;281) и некоторые другие (238;
244; 257; 258; 371-373; 649) - расширили проблематику истории тор
говли в Черноморском регионе, обратив внимание на положение
местных торгово-предпринимательских слоев, из числа греков, ар
мян или готов, показав роль русского купечества в отдельных отрас
лях торговли, HanpuMq), поставках пуипшны (412; 639), отметив раз
витие городского ремесла в Кафе (274). В.Е.Сыроечковский (414;
415), Е.Ч.Скржинская (22; 42; 399-402; 633-635) и М.В.Фехиер (429),
продолжая историографические опыты Н.Эрнста (458; 521), ради
кально повернули спектр научных интересов на "славянский мир";
ими была предпринята попытка выяснения роли черноморских пор
6
тов в дистрибуции европейских и левантийских товаров на Русь (ср.:
241; 380; 486), что, однако, без привлечения массовых источников,
могло иметь только иллюстративный характер. Вообще, по справед
ливому заключению П.Штрессле (641), постреволюционная россий
ская историография, оказавшаяся в условиях информационного го
лода и жесткой идеологической цензуры, была обречена на коловра
щение вокруг избитых "общих мест" марксистской социологии: ото
бражения эксплуататорской сути купеческого капитала, нарастания
классовых антагонизмов, колониального характера итальянских по
селений и прочее.
Польские и молдавские историки, прежде всего, С.Кутшеба
(557), Й.Нистор (592; 593), С.Левицки (563) и Л.Харевич (509), про
должая начинания М.Дубецкого (518), внесли свой вклад в изучение
истории торговли с Востоком, показав, что левантийский товар в
той же мере, в какой он транспортировался из Кафы морем в Ита
лию, направлялся по "татарской" и "молдавской" дорогам на Львов и
Польшу в целом. Вершинными здесь стали работы М.Маловист (571
-574), в особенности ее монография "Каффа - генуэзская колония в
Крыму и проблема Востока" (572). Усиление сухопутных сообщений
Кафы со Львовом, Краковом и другими польскими городами во вто
рой половине XV в. исследовательница связывала с турецкой экспан
сией и блокированием Босфора после взятия Константинополя в
1453 г., что было, как показали новейшие исследования (497; 498; 547-
549; 656 и др.), весьма относительным. Кроме того, Маловист, как и
ее предшественники, преувеличивала noqje.njHreecKnFi характер тор
говли Кафы, отведя лишь несколько строк ремеслу этого крупнейше
го на Черном море города (572, р.100). И, конечно же, не может быть
принято отрицание названными историками сколько-нибудь значи
тельной и регулярной торговли в северном направлении.
В западноевропейской историографии штудии Гейда стимули
ровали архивную эвристическую деятельность: Х.Сивекинг (632) об
ратился к материалам финансовой отчетности главного банка Генуи
и, пожалуй, всей Северной Италии - банка Сан Джорджо, впервые
коснувшись приходно-расходных книг, так называемых "массарий"
Генуи и Кафы; Г.Тафель (225), Г.Томас (140; 224; 225), Л. Бельграно
(98; 115-117), К.Манфрони (184), Г.Мюллер (194; 230), Дж.Бертолот-
то (118), А.Винья (219; 229) и другие (137; 138; 141; 142; 197) изучали
документы генуэзкой и венецианской торговой политики на Востоке;
Л.Саулн (164) ввел Bjiay4in>nì оборот документы генуэзского "Ведом
ства Газарии", а Н.Йорга опубликовал фрагменты массарий Кафы,
генуэзских и венецианских ведомств, занимавшихся делами Романии
(166; 167); К.Дезимоии (136) и А.Ферретто(151) начали изучение но
тариальных актов генуэзских факторий на Востоке, продолженное в
cqniH публикаций Г.Брэтиану (91; 124-126); В.Орландини (200),
7
Ф.Борланди (123) и А.Эванс (149), продолжая давние поиски Дж.
Паньини делла Вентура (202), предприняли комментированные изда
ния средневековых итальянских "руководств по торговле".
Вся эта деятельность далеко не сразу освободила историческую
мысль от миража Востока: он продолжал вдохновлять все новые и
новые эксерсисы медиевистов XX в., таких как А.Шаубе (624),
Э.Фридманн (531), Х.Хеймпель (538), Р.Хенниг (82), МЛомбар (565;
566), Л.Петек (608), В.Штромер (642) и других (471; 472; 619-621; 631).
Открывшиеся возможности оперировать массовым материа
лом, количественными данными на макро- pi микроструктурных
уровнях привели к радикальному пересмотру прежних воззрений. В
фундаментальных исследованиях Г.Брэтиану (501-503), Р.С.Лопеца
(567; 568), Ж.Эрса (536; 537), Дж.Муссо (584-589), Э.Аштор (471; 472),
М.Балара (474-482) и их коллег (107; 550; 560; 594; 597; 611; 620; 621;
627; 644) была определена относительная узость импорта на Запад
восточных "Luxuswaren", когда устами А.Ботье (113) было заявлено о
"мифе специй", когда выявилась гораздо большая доля сырья, а имен
но: шелка и хлопка-сырца, а также красителей, в которых нуждалось
европейское текстильное производство. Кроме того, специальные ис-
следования по исгоррш торговли тканямР!, прежде всего А.Лорана
(561), Э.Баратье (492) и некоторых других (144; 145; 176), убедитель
но продемонстрировали нараставшую активность экспорта с Запада
на Восток льняных и хлопчатых полотен, шерстяных сукон, а позд
нее, с XIV в., и шелковых материй, потеснивших традиционную про
дукцию Леванта. Собственно говоря, европейский текстиль, но от
нюдь не золото и серебро, был тем денежным эквивалентом, который
обеспечивал Западу и прибыли, и поступление необходимого сырья.
Р.Мороццо делла Рокка (191-193) и Р.СЛопец (180; 568) привели се
рию генуэзских и венецианских документов, подтверждавших наблю
дения о настойчивых поисках итальянцами рынков сбыта западное
вропейского текстиля и рынков сырья далеко на Востоке: в золото
ордынском Сарае, Ургенче, индийском Дели и городах Китая. Коли
чественный анализ книг налоговых ведомств позволил сделать взве
шенные заключения о динамике торгового обмена. И уже РЛопец в
своих ранних трудах (567) высказывал мысль о спаде средиземномор
ской торговли во второй половине XIV в., задолго до взятия Кон
стантинополя турками, под воздействием внутренних факторов, свя
занных с реорганизацией европейской экономики. Эта идея нашла
дальнейшее подтверждение в монографии Б.Кедар (553) и в получаю
щей все большее признание концепции кризиса XIV - XV в. (252). По
лучили монографическое освещение те отрасли торговли, которые не
были известны прежде, например: работорговля, исследуемая в тру
дах Ш.Верлиндена (650-655), Д.Джоффре (532), Л.Тарди (643) и С.П.
Карпова (36; 313; 319); торговля пушниной (512; 539), солью (541),
8
