Table Of ContentМОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИгПЕСКНЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЪТНИВЕРСИТЕТ
На правах рукописи
МИРОНОВА Татьяна Леонидовна
ЭВОЛЮЦИЯ ГРАФИКО-ОРФОГРАФИЧЕСКИХ СИСТЕМ
СТАРОСЛАВЯНСКИХ И ДРЕВНЕРУССКИХ РУКОПИСНЫХ
КНИГ Х-Х1 вв.
Специальность 10.02.01 - русский язык
Диссертация
на соискание ученой степени доктора филологических наук
Научный консультант
доктор филологических наук,
П р е з и д и ум ВАК Р о с с ии
профессор ДОБРОДОМОВ И.Г.
1 (" зд.аш) К^Шг
..е.мо от г., №
:11сий,ИА ученую степень А^--^А'^-
А V
Л "М-Г. :ч иаравленил БД.и Мг ойкВа 1999
Оглавление
Введение 1
Часть I. Генезис и эволюция графико-орфографических систем
стуросяавянских рукописных книг Х-Х1 вв.
Глава 1. Кирилло-мефодиевская миссия в аспекте создания славянской
письменности 5
Глава 22.. ЭЭввооллююцциияя ггррааффииккии и орфографии старославянских
глаголических памятников 18
Глава 3. Фонетические основы эволюции Графико-орфографических
систем глаголицы _52
Глава 4. Эволюция графики и орфографии старославянских
кириллических памятников 64
Заключение 106
Часть П. Графико-орфографические системы древнерусских
рукописных книг XI в. в связи с усвоением на Руси старославянского
книжного наследия
Русь IX-XI вв. во взаимодействии со странами письменной
культуры 109
Глава 5. Проблемы генезиса и классификации графико-
орфографических систем древнерусских рукописных книг XI в. 119
Глава 6. Графико-орфографические системы группы рукописей типа
Реймсского Евангелия (до 1050 г.) 152
Глава 7. Графико-орфографические системы группы рукописей типа
Остромирова Евангелия 1056-1057гг. 182
Глава 8. Графико-орфографические сисгемы группы рукописей типа
Изборника Святослава 1073 г. 218
Глава 9. графико-орфографические системы группы рукописей типа
Архангельского Евангелия 1092 г. 272
Заключение 326
Литература ^ 328
Источники 357
Список сокращений 358
эволюция ГРАФИКО-ОРФОГРАФИЧЕСКИХ СИСТЕМ
СТАРОСЛАВЯНСКИХ И ДРЕВНЕРУССКИХ РУКОПИСНЫХ КНИГ
Х-Х1ВВ.
Введение
Старославянская и древнерусская книжность Х-Х1 вв. неизменно
удивляет исследователей богатством художественно-стилистических
форм, множественностью палеографических моделей, разнообразием
графико-орфографических систем, применяемых в старославянских и
ранних древнерусских рукописных книгах. Многообразие
художественных форм и палеографических моделей книгописания
обычно связывают с тем, что книжная культура сначала западных и
южных, а затем восточных славян в выработке собственных традиций
осваивала и и постигала чужие книгописные традиции, переживая, как и
должно, периоды копирования, подражания, творческого
переосмысления христианского книжного наследия.
Но многообразие графико-орфографических систем в
старославянских и ранних древнерусских рукописях обусловлено как
историко-культурными, так и языковыми факторами, и оно до
настоящего времени не имеет должного объяснения и систематического
описания, которое бы реконструировало графико-орфографические
системы в графических формах глаголицы и кириллицы от времени их
возникновения (IX в.) до эпохи распространения в славянских землях в
Х-Х1 вв.
Отсутствие подобных реконструкций, демонстрирующих
преемственность и взаимосвязь различных графико-орфографических
систем славянской книжности, часто ставит историков языка,
обращающихся к исследованию отдельных письменных памятников
древнейшей эпохи, перед вопросом, в какой степени комплекс написаний
рукописи соотносится с ее протографом, и какая их часть принадлежит
живому языку писца. И такой вопрос порой не пол5Д1ает адекватного
регцения, тем более, что ответ на него исследователи часто ищут, заранее
заняв одну из двух устоявшихся в историко-филологической практике
позиций. Последователи трудов И.И.Срезневского, И.В.Ягича,
В.Н.Щепкина обязательно учитывают "старославянский фактор" во всех
частных описаниях рукописных книг, занимаясь поиском параллелей в
орфографии старославянского книжного наследия. Исследователи,
продолжающие изучение рукописей методами, разработанными
А.А.Шахматовым, Л.Л.Васильевым, А.И.Соболевским, при подобных
описаниях обращаются к свидетельству живых славянских языков и
2
диалектов, в них находя объяснения графико-орфографических явлений.
Оба направления исследований дало плодотворные результаты: одно из
них обозначило общие принципы реконструкции протографа в
старославянской и древнерусской письменности, другое - представило по
письменным источникам реконструкции древнеславянских диалектов и
языков.
Опираясь на достижения этих исследовательских направлений, мы
ставим перед собой комплекс задач систематизирующего характера: 1)
реконструировать графико-орфографическую систему, созданную
Кириллом первоучителем славян для первых славянских переводов; 2)
установить закономерности преемственности глаголических и
кириллических графико-орфографических систем в старославянской
книжности Х-Х1 вв.; 3) исследовать факты преемственности
старославянских глаголических и кириллических систем графики и
орфографии в древнерусской книжности XI в.; 4) определить
закономерности адаптации старославянских графико-орфографических
систем в древнерусских книжных памятниках вплоть до формирования в
конце XI в. собственно древнерусской графико-орфографической
системы; 5) установить хронологию возникновения старославянских и
древнерусских рукописных книг, отразивших все описанные нами
графико-орфографические системы как глаголицы, так и кириллицы.
Первые две проблемы получили освещение в Части I диссертации
"Генезис и эволюция графико-орфографических систем старославянских
рукописных книг Х-Х1 вв.", другие две рассматриваются в Части II
"Графико-орфографические системы древнерусских рукописных книг XI
в. в связи с усвоением на Руси старославянского книжного наследия". В
каждой из двух частей ' /. даются ответы на вопрос о датировке
и последовательности появления всех дошедших до нас древнейших
книжных памятников Х-Х1 вв.
Материалом настоящему исследованию послужили: а)
старославянские рукописные книги и сохранившиеся фрагменты Х-Х1
вв.; б) древнерусские рз^описные книги "юсового письма", датированные
XI в. К анализу были привлечены также эпиграфические материалы,
болгарские и древнерусские, письменные свидетельства абецедариев,
берестяных грамот, нумизматики.
Уточним основные параметры использования в настоящем
исследовании терминов "графика", "орфография", "графико-
орфографическая система" и связанных с ними понятий.
Графика - это материальная база письменного языка, структурно и
функционально соотнесенного с языком звуковым. При этом план
выражения письменного языка и план выражения звукового языка
3
квалифицируются как скоординированные системные образования,
обладающие каждый собственной спецификой в строении и
функционировании. План выражения звукового языка изучает фонология
и фонетика, оперируя понятиями фонемы, звука и фонологической
системы. План выражения письменного языка рассматривается
разделами графики и орфографии при помощи понятий графемы (буквы)
и графико-орфографической системы.
Графика традиционно понимается как "совокупность средств,
которыми обладает данный язык для изображения фонем и их сочетаний,
то есть звучания слов."(Зиндер 1960, с.308, ср. также Николаева 1965,
с.132иВахек 1967, с.525).
Предмет орфографии в настоящее время дискуссионен. Л.В.Щерба
определяет орфографию как "способ написания конкретных слов"
(Щерба 1963, с. 129), Т.М.Николаева (Николаева 1965, с. 131)
рассматривает орфографию как систему правил для установления состава
графем в отдельных словах. Более пхирокие определения термина
находим у В.В. Виноградова, который считает, что "область орфографии
охватывает самые разнообразные стороны языковой системы"
(Виноградов 1964, с. 19), и у А.Н.Гвоздева, писавшего, что "орфография
регулирует все средства графической передачи речи" (Гвоздев 1963,
С.29). По нашему же мнению, орфография - это определенный способ
графической передачи речи. Такое определение, во-первых, декларирует
неразрывность понятий графики и орфографии в письменном языке, во-
вторых, подчеркивает системность связей графики и орфографии, и это
позволяет нам ввести в терминологический оборот исследования понятие
"графико-орфографической системы" как определенных правил
воплощения письменного языка. Структурными элементами графико-
орфографической системы являются графемы (буквы) - "мельчайшие
единицы системы письменного языка, позволяющие трансформацию в
устный язык" (Мс МозЬ 1966, с. 101).
Применительно к древним текстам актуально не только определение
самого понятия графемы, но и опытное установление набора графем,
вычисление частотности графических элементов, а также исследование
дистрибуции элементов - их реального функционирования (Мс Ьаи§111т
1963). Исследование графико-орфографических систем требует также
анализа возможных комбинаций графем, выделения их
дифференциальных признаков и установления графемных оппозиций.
Дистрибутивный анализ графем как элементов графико-
орфографической системы письменного языка неизбежно упирается в
проблему определения звуковых значений графемы. Сложность связей,
устанавливаемых при анализе соотношения функциональных единиц
4
письменного языка и языка звукового, была обозначена еще
И.А.Бодуэном де Куртене, утверждавшим, что графеме в системе
звукового языка может корреспондировать: а)фонема, б)совокупность из
двух фонем, в)неполная фонема, г)сочетание фонем с составным
элементом другой фонемы, д)составной элемент фонемы (Бодуэн де
Куртене 1963, с.213). По убеждению большинства лингвистов, понятие
графемы предполагает регулярное соответствие с элементом звукового
языка (Гак 1962, Солнцев 1977), так что описание отношений между
элементами графики и звучания сосредоточивается вокруг звуко-
буквенных соответствий.
Термин графшо-орфографтеская система древнего рукописного
памятника, применяемый в настоящей работе, является содержательным
эквивалентом сложного комплекса графических элементов (графем),
которые либо находятся в системном соответствии с определенными
звучаниями славянского языка, либо выполняют иную дистрибутивную
функцию. При этом в графико-орфографической системе памятника
обязательно вычленяются ряды устойчивых и ряды подвижных звеньев.
Устойчивыми в графико-орфографической системе являются такие
графические элементы, которые соответствуют звукам славянского
языка, во-первых, мало подверженным эволюционным изменениям, во-
вторых, не меняющим своей звуковой оболочки или фонемного статуса в
зависимости от того или иного диалектного ареала, в условиях которого
создавался памятник. Подвижные звенья графико-орфографической
системы - это графические элементы, которые соответствуют звукам
языка, во-первых, склонным к эволюционным изменениям, во-вторых,
имеющим своеобразное звучание в разных диалектных зонах славянского
языка. Подвижность или устойчивость графико-орфографической
системы, таким образом, напрямую зависит от устойчивости или
неустойчивости элементов фонологической системы языка, о которой, в
частности, Н.С.Трубецкой писал:"Каждое изменение звуков,
производящее сдвиги в фонологической системе, влечет за собой другое
изменение звуков, в результате чего соответственно перестраивается и
упорядочивается вся система."(ТгиЬе18ко] 1929, с.65) Развивая эту мысль,
на основе своих исследований мы пришли к выводу, что перестройка и
новое упорядочение фонологической системы может повлечь за собой
перестройку и новое упорядочение графической системы языка, а может
и не повлечь подобной моментальной перестройки графики и
орфографии письменной речи, поскольку графико-орфографическая
система часто автономна и консервативна по отношению к звучаниям.
Изменения в ней могут проводиться либо реформой, обусловленной
волей авторитетных исторических деятелей, либо стихийной адаптацией
5
графико-орфографической системы письменности к новым фонетическим
реалиям.
ЧАСТЬ I
ГЕНЕЗИС И ЭВОЛЮЦИЯГРАФИКО-
ОРФОГРАФИЧЕСКИХ СИСТЕМ
СТАРОСЛАВЯНСКИХ РУКОПИСНЫХ КНИГ Х-Х1
ВЕКОВ.
Глава 1. Кирилло-мефодиееская миссия в аспекте создания
славянской письменности
Вопрос о развитии графико-орфографической системы глаголицы
требует воссоздания событий из жизни Кирилла и Мефодия, как их
излагают источники - жития славянских просветителей, Сказание о
письменех Черноризца Храбра, Успение Кирилла, итальянская легенда и
другие памятники.
Свв. братья Константин-Кирилл и Мефодий были по
происхождению "солуняне", т.е. родом из города Солуни (современные
Салоники) на побережье Эгейского моря, в IX в. это один из главных
городов Восточной Римской империи. Об этническом происхождении
братьев источники не говорят, поэтому исследователи ограничиваются
предположениями. Болгарские исследователи утверждают, что
Константин и Мефодий были славяне, ссылаясь на достаточно поздние и
не во всем достоверные памятники - "Успение Кирилла", где сказано,
что Константин "родомъ съ блъгаринь" (Георгиев 1969, с. 100).
Греческие авторы считают свв. братьев греками, указывая на высокое
иерархическое положение их отца в Солуни (друнгарий), на слова
Кирилла из жития в сюжете спора с арабами о том, что из Византии (отъ
насъ) происходят все науки, а также ссылаются и на просьбу Кирилла к
хазарам об освобождении пленных греков (ТасЫаоз 1972). Ряд
исследователей считает, что национальность солунских братьев на
основании имеющихся источников определить невозможно (Кодов 1973,
с. 142). Для нас же вопрос об этнической принадлежности Кирилла и
Мефодия не столь важен уже потому, что кем бы они ни были -
славянами или греками (ЗЬеусЬепко 1971) - они, по свидетельству Жития
Мефодия, в совершенстве владели славянским языком. Цесарь Михаил,
согласно этому источнику, говорит Константину, поручая ему миссию:
"Солуняне бо есте, солуняне вей чисто словеньски глаголют." Таким
образом, бесспорное владение славянским языком как родным, с детства.
6
а это был македонский диалект славянского языка, и многочисленность
иных языков, постигнутых Константином в течение времени,
предшествующего его моравской миссии, есть два важнейших
филологических основания, извлеченных из источников.
Житие Константина так повествует о посольстве из Моравии с
просьбой прислать миссию:"... Ростиславъ, бо моравьскыи князь,
Богомъ устимъ, съветъ сътворы съ князи своими и с моравляны,
посла к цесарю Михаилу глаголя: "Людемь нашимъ поганьства ся
отвергъшимъ и по крестьяньскъ ся законъ держащемъ, учителя не
имамъ таковаго, иже бы ны свои языкъ истиную веру крстьяньскую
съказалъ. Да быша ины страны того зряще подобили бы ся намъ.
Поели ны , владыко, епископа и учителя таковаго, от васъ бо на вся
страны всегда добрый законъ исходить". Сбравъ же цесарь зборъ,
призва Костянтина Философа и сътвори слышати речь сию и рече:
"Философе, вемъ тя трудна суща, но достоить тобе тамо ити. Сия бо
речи не можеть инъ, никто же исправити, яко же ты." Отвеща
Философ: "И труденъ сы теломь и боленъ, радъ иду тамо, аще имуть
букви въ свои языкъ". Рече цесарь к нему:"Дедъ мои и отецъ мои и
инии мнози искавше того, не обрели того суть, то како азъ то могу
обрести?".
Итак, князь Моравии Ростислав обращается к византийскому
императору Михаилу с просьбой изложить правую христианскую веру на
родном языке мораван. Когда эту просьбу император передает
Константину, тот спрашивает, есть ли у мораван буквы для их языка. В
ответе на этот вопрос житие Константина сохраняет важное
свидетельство о том, что попытки создания славянской азбуки
предпринимались прежде и были неудачны. Эти попытки, как
предполагают исследователи (Дуйчев 1957, с.113-115), начались с того
времени, когда Византии удалось упрочить свою власть над славянским
населением Македонии и Греции, говорившим на македонском диалекте
славянского языка, и связаны с христианизацией этого населения.
Принятие христианства славянами Македонии и Греции должно было
укрепить их связи с Империей, поэтому труды над славянской азбукой
уже тогда осознавались как важная государственная задача. Так что
Константин, возможно, задавался вопросом создания славянской азбуки
до прибытия моравского посольства в Константинополь, и такая азб)гка
предполагалась быть созданной для языка, который знал Константин
(язык славянских говоров города Солуни) и на котором говорили славяне
Македонии и Греции. Это подтверждается упомянутой в "Сказании о
письменех" Черноризца Храбра датой создания славянской азбуки - 6363
7
год: "въ времена Михаила, царя грьчьскаго, и Бориса, князя
моравьска, и Коцеля, кънязя блатьньска, въ лето отъ създания
въсего мира 6000-ное и 300 и 60 и 3-е." При переводе этой даты в
соответствие с константинопольским счетом, господствовавшим в
Византии, на современное летосчисление, получаем 855 год от
Рождества Христова. Большинство исследователей сомневается в
верности этой даты, усматривая противоречие в сообщении Черноризца
Храбра на том основании, что названный Храбром паннонский князь
Коцел вступил на престол лишь в 861 году. Поэтому выдвигался ряд
версий, объяснявших данное противоречие либо тем, что Храбр
пользовался александрийским счетом времени, и тогда год создания
азбуки в современном летосчислении был 863 (Куев 1867, с.91-148), либо
тем, что Храбру вовсе не была известна точная дата создания
Константином славянской азбуки, и он попытался установить ее с
помощью другого события - Крещения Болгарии, которое, исходя из
расчетов византийских хронистов, должно было быть датировано 6363
годом, т.е. годом 855 (Wesilewski 1972, с. 108, 112-113, 220, 221).
И все же есть основания доверять сообщению Храбра, оно косвенно
подтверждается не только сведениями Жития Константина о создании
азбуки до Моравской миссии, но и сообщением более позднего
источника - "Успения Кирилла" об участии Константина в крещении
славян на реке Брегальнице (Георгиев 1969, с. 116-117). По утверждению
сторонника этой гипотезы Е. Георгиева, сообщение Храбра соединяет в
себе свидетельства о двух этапах одного процесса - о создании
славянской азбуки для славян Греции и Македонии (855 г.) и славянской
азбуки для славян Моравии, включая перевод на славянский Евангелия
краткий апракос (862/863 гг). Подытожим вышеприведенные
рассуждения выводом, сделанным Г.А.Хабургаевым:"Что же касается
863 г., то это, скорее всего не начало, а год признания просветительской
деятельности первоучителей славянскими князьями Среднего Подунавья.
Предварительная же филологическая работа (исследование
филологического состава славянской речи, попытка приспособления к
ней различных систем письма и т.п.) могла происходить в олимпийском
монастыре в 857-860 гг."(Хабургаев 1994, с.61).
Житие Константина доносит еще один важный для нас факт: "Шедъ
же Философъ, по пьрвому обычаю, на молитву ся наложи, и съ инеми
съпоспешьникы. Вскоре ся ему Богъ яви, послушаяи молитвы
своихъ рабъ. И тогда сложи писмена и нача беседу писати
евангельскую: Испьрва бе Слово и Слово бе у Бога, и Богъ бе
Слово." Житие говорит здесь об азбуке как о воплощении Божьего
8
замысла, талантом Константина дарованного славянам. За этим стоит не
только этикетная христианская формула, а подчеркнутая, рельефно
выделенная мысль о миссионерском характере первой славянской
азбуки. Именно такое миссионерское назначение было обнаружено
исследователями у глаголицы: "То обстоятельство, что глаголица
специально создавалась с целью широкого приобш:ения славян к
христианству, а также исключительные качества Кирилла, злюминаемые
современниками, побуждают искать в этой азбуке воплощение
творческой концепции автора, его религиозно-философских взглядов.
Сравним символический характер особенностей букв глаголицы: л^'х +
- символ креста, _ ижеи о 5 2 - треугольник и круг (тс - написание
СЛОЕ
имени Христа под титлом и одновременно раскрытие смысла этого
имени в названиях букв - "Тот, Который Слово" - Т.М.). Не только эти
очевидные и уже отмеченные в литературе моменты, но в совокзшности и
особенности системной организации букв глаголицы, высокая степень ее
рациональности, продуманности, матрично-кодовый характер
построения алфавита, буквы которого в свернутом виде копируют имя
Христа,... а также признаки семантической и грамматической
организации имен букв (в семантико-синтагматическом плане
составляющих текст, символизирующий установленный Богом порядок
сущностей. Завет) - все вместе убеждает в том, что глаголица не является
обычным азбучным рядом, но лингвистически и философски глубоко
продуманной знаковой системой, содержательно и формально
соответствующей христианской идее."(Карпенко 1992, с.5-7)
Кроме того, глаголица представляет собой систему, продуманную и
строго выверенную в палеографическом и фонологическом отношении.
Системность палеографии хорошо подтверждена наблюдениями
Н.С.Трубецкого, который отмечал структурно-палеографическое
единство глаголического алфавита, его вертикально-симметричный или
горизонтально симметричный принципы построения букв. Здесь 16 букв
имеют вертикально-симметричную форму и еще 8 букв показывают
незначительные отклонения от этого основного принципа (Trabetskoj
1954). Идею о фонологической стройности глаголической графики
обобщила М.И.Привалова, обнаружившая такую особенность глаголицы,
которая указывает на то, что ее создатель был прирожденным
фонологом: "Важнейшим внутренним свойством структуры
глаголической азбуки является то, что она хранит достаточно ясные
следы такой системы обозначения звуков речи, в которой
коррелятивные, соотносительные по каким-либо признакам звуки
обозначаются диакритией (разновидностью - Т.М.) одного и того же
