Table Of ContentТэффи. Собрание сочинений в пяти томах
ТЭФФИ.
Собрание сочинений в пяти томах
IV
Книга Июнь
О нежности
УДК 882
ББК84 (2 Рос=Рус)6
Т97
Оформление художника
Е. Пыхтеевой
Тэффи Н. А.
Т 97 Собрание сочинений: В 5 т. Т. 4: Книга Июнь; О неж
ности: Сборники рассказов / Сост. И. Владимиров. — М.:
Книжный Клуб Книговек, 2011. — 352 с.
ISBN 978-5-4224-0259-5 (т. 4)
ISBN 978-5-4224-0255-7
Надежда Александровна Тэффи (Лохвицкая, в замуже
стве Бунинская; 1872—1952) — блестящая русская писа
тельница, начавшая свой творческий путь со стихов и га
зетных фельетонов и оставившая наряду с А. Аверченко,
И. Буниным и другими яркими представителями русской
эмиграции значительное литературное наследие. Произ
ведения Тэффи, веселые и грустные, всегда остроумны и
беззлобны, наполнены любовью к персонажам, понимани
ем человеческих слабостей, состраданием к бедам простых
людей. Наградой за это стала народная любовь к Тэффи и
титул «королевы смеха».
В четвертый том собрания сочинений включены сбор
ники рассказов «Книга Июнь» и «О нежности».
УДК 882
ББК84 (2 Рос=Рус)6
ISBN 978-5-4224-0259-5 (т. 4) © И Владимиров, состав, 2011
ISBN 978-5-4224-0255-7 © Книжный Ютуб Книговек, 2011
Книга Июнь
Кинга Июнь
Огромный помещичий дом, большая семья, простор
светлого, крепкого воздуха после тихой петербургской
квартиры, душно набитой коврами и мебелью, сразу утоми
ли Катю, приехавшую на поправку после долгой болезни.
Сама хозяйка, Катина тетка, была глуховата, и поэтому
весь дом кричал. Высокие комнаты гудели, собаки лаяли,
кошки мяукали, деревенская прислуга гремела тарелками,
дети ревели и ссорились.
Детей было четверо: пятнадцатилетний гимназист Вася,
ябедник и задира, и две девочки, взятые на лето из инсти
тута; старшего сына, фиши, Катиного ровесника, дома не
было. Он гостил у товарища в Новгороде и должен был ско
ро приехать.
О фише часто разговаривали, и, видимо, он в доме был
героем и любимцем.
Втава семьи, дядя Тема, круглый, с седыми усами, похо
жий на огромного кота, щурился, жмурился и подшучивал
над Катей:
— Что, индюшонок, скучаешь? Вот погоди, приедет фи-
шенька, он тебе голову скрутит.
— Подумаешь! — кричала тетка (как все глухие, она кри
чала громче всех). — Подумаешь! Катенька — петербургская,
удивят ее новгородские гимназисты. Катенька, за вами, на
верное, масса кавалеров ухаживают? Ну-ка, признавайтесь!
Тетка подмигивала всем, и Катя, понимая, что над ней
смеются, улыбалась дрожащими губами.
Кузины Маня и Любочка встретили приветливо, с благо
говением осматривали ее гардероб: голубую матроску, па
радное пикейное платье и белые блузки.
7
— Ax-ax! — механически повторяла одиннадцатилетняя
Любочка.
— Я люблю петербургские туалеты, — говорила Маня.
— Все блестит, словно шелк! — подхватывала Любочка.
Водили Катю гулять. Показывали за садом густо зарос
шую незабудками болотную речку, где утонул теленок.
— Засосало его подводное болото и косточки не выки
нуло. Нам там купаться не позволяют.
Качали Катю на качелях. Но потом, когда Катя перестала
быть «новенькой», отношение быстро изменилось, и девоч
ки стали даже потихоньку над ней подхихикивать.
Вася тоже как будто вышучивал ее, придумывал какую-то
ерунду. Вдруг подойдет, расшаркается и спросит:
— Мадмазель Катрин, не будете ли добры точно изъяс
нить мне, как по-французски буерак?
Все было скучно, неприятно и утомительно.
«Как все у них некрасиво», — думала Катя.
Ели карасей в сметане, пироги с налимом, поросят. Все
такое не похожее на деликатные сухенькие крылышки ряб
чика там, дома.
Горничные ходили доить коров. На зов отвечали: «Чаво?»
Прислуживавшая за столом огромная девка с черными
усами похожа была на солдата, напялившего женскую коф
ту. Катя с изумлением узнала, что этому чудовищу всего во
семнадцать лет.
Была радость уходить в палисадник с книжкой А. Толсто
го в тисненом переплете. И вслух читать:
Ты не его в нем видишь совершенства,
И не собой тебя прельстить он мог,
Лишь тайных дум, мучений и блаженства
Он для тебя отысканный предлог.
И каждый раз слова «мучений и блаженства» захватыва
ли дух, и сладко хотелось плакать.
— А-у! — кричали из дома. - Катю-у! Чай пи-ить.
А дома опять крик, звон, гул. Веселые собаки бьют по
коленам твердыми хвостами, кошка вспрыгивает на стол и,
повернувшись задом, мажет хвостом по лицу. Все хвосты да
морды...
8
Незадолго перед Ивановым днем вернулся фиша.
Кати не было дома, когда он приехал. Проходя по столо
вой, она увидела в окно Васю, который разговаривал с высо
ким длинноносым мальчиком в белом кителе.
— туг тетя Женя кузину привезла, — рассказывал Вася.
— Ну, и что же она? — спросил мальчик.
— Так... Дура голубоватая.
Катя быстро отошла от окна.
«„Голубоватая“... Может быть, „глуповатая“? „Голубова
тая“... Как странно...»
Вышла во двор.
Длинноносый фиша весело поздоровался, поднялся на
крыльцо, посмотрел на нее через оконное стекло, прищу
рил глаза и сделал вид, что закручивает усы.
«Дурак!» — подумала Катя.
Вздохнула и пошла в сад.
За обедом фиша вел себя шумно. Все время нападал на
Варвару, усатую девку, что она не умеет служить.
— Ты бы замолчал, — сказал дядя Тема. — Смотри-ка, нос
у тебя еще больше вырос.
А задира Вася продекламировал нараспев:
Нос огромный, нос ужасный,
Ты вместил в свои концы
И посады, и деревни,
И палаты, и дворцы.
— Такие большие парни, и все ссорятся! — кричала тетка.
И, повернувшись к тете Жене, рассказала:
— Два года тому назад взяла их с собой во Псков. Пусть,
думаю, мальчики посмотрят древний город. Утром рано
пошла по делам и говорю им: «Вы позвоните, велите кофе
подать, а потом бегите, город осмотрите. Я к обеду вернусь».
Возвратилась в два часа. Что такое? Шторы, как были, спу
щены, и оба в постели лежат. «Что, — говорю, — с вами? Чего
вы лежите-то? Кофе пили?» — «Нет». — «Чего же вы?» — «Да
этот болван не хочет позвонить». — «А ты-то отчего сам не
позвонишь?» — «Да вот еще! С какой стати? Он будет лежать,
а я изволь бегать, как мальчишка на побегушках». — «А я с
какой стати обязан для него стараться?» Так ведь и пролежа
ли два болвана до самого обеда.
9
