Table Of Contentсерия
«СОЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ РОССИИ XX ВЕКА»
Институт Российской истории РАН
Федеральная архивная служба Российской Федерации
Российский государственный архив экономики
ОБЩЕСТВО
I ВЛАСТЬ
19311-е годы
Повествование в документах
Москва
РОССПЭН
1998
ББК 63.3(2)6-28
О 28
Ответственный редактор
А. К. Соколов
Составители:
С.В.Журавлев, Л.П.Кошелева, Л.А.Роговая,
А.К.Соколов, В.Б.Тельпуховский
Предисловие:
А. К. Соколов
Авторы сопроводительного текста и комментариев:
С.В.Журавлев, А.К.Соколов
- Л', і * •> ■ і "*■ V ’
Издание осуществлено при поддержке
Yale University Press
В создании книги принимал участие
0 2
• JO профессор Л.Сигельбаум (США)
О 28 Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах / Отв.
ред. А.К.Соколов. — М.: «Российская политическая энциклопедия»
(РОССПЭН), 1998. - 352 с., илл.
Вторая книга из серии «Социальная история России XX века» подготовлена
коллективом историков и архивных работников. В центре внимания письма, от
клики, информационные сводки ОГПУ/НКВД и других политических органов,
повествующие об узловых проблемах жизни советского общества в 1930-е годы.
Документы рассказывают о том, что представляли собой люди, руками которых
осуществлялось так называемое «социалистическое наступление», кто были рабо
чие-ударники, стахановцы, выдвиженцы, как складывались судьбы крестьян, за
гнанных в колхозы. Отдельно рассматриваются кадры партийных и советских ру
ководителей. Не публиковавшиеся ранее архивные материалы отражают ход об
суждения конституции 1936 г., которое давало своеобразный срез общественных
настроений середины 1930-х годов. На основе свидетельств рядовых советских
Йэаждан освещаются «ежовщина», материальные трудности и лишения, труд и
ыт, национальные отношения накануне войны. По письмам рядовых колхозни
ков затронуты различные стороны жизни полностью коллективизированной де
ревни. Завершается книга рассказом о молодом поколении 1930-х годов. Описыва
ется положение детей рабочих, колхозников, лишенцев, ссыльных, репрессирован
ных и т.д. Показывается, какой сложной и противоречивой была жизнь этого по
коления, которому предстояло участвовать в Великой Отечественной войне и вер
шить судьбу страны в послевоенный период.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
ББК 63.3(2)6-28
© Институт российской истории РАН, 1998.
© «Российская политическая энциклопе
дия* (РОССПЭН), 1998.
© Серия «Социальная история России XX ве
ка» — «Российская политическая энцикло-
ISBN 5-86004-180-2 педия* (РОССПЭН), 1998.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта книга в известной степени является продолжением подготовлен
ного ранее документального повествования «Голос народа. Письма и от
клики советских граждан о событиях 1918-1932 гг.» 1 Она лежит в том же
русле изучения социальных изменений в России и СССР в межвоенный
период, который по масштабам и характеру социальных сдвигов и потрясе
ний не имел аналогов в мировой истории. Основной упор в данной книге
делается на 1930-е годы — время, когда в стране стали приобретать более
или менее завершенные формы черты нового общественного устройства. В
литературе его называют по-разному — «новой советской цивилизацией»,
«сталинизмом», «сталинским социализмом», «сталинским тоталитарным
режимом» и т.д. Но прежде, чем прибегать к подобным определениям, бы
ло бы весьма полезно представить свидетельства и мнения людей, непо
средственных участников происходивших в те годы событий, ибо пока еще
в нашей историографии нет твердого желания понять психологию массо
вого поведения, интересы простых людей, их взаимоотношения с властью,
проследить на основании источников то, что творилось в фундаменте об
щества, и что из этого в конечном счете проистекло.
Конец нэповской России на рубеже 1920-30-х годов, закат и распад
традиционного, крестьянского по своей сути, общества, чем, собственно,
завершалась первая книга, сопровождался становлением новых элементов
общественной жизни, происходившем в рамках так называемого
«социалистического наступления», т.е. решения задачи построения социа
лизма в СССР в исключительно короткие по историческим меркам сроки.
С того, как все это было на деле, какая обстановка складывалась в городе и
деревне, какие настроения среди различных слоев населения появлялись на
этой почве, — с этого и начинается наш документальный рассказ, запечат
ленный глазами очевидцев и предлагаемый читателю на страницах настоя
щего издания.
Названия каждой из глав книги, — «ходячие» выражения, пропаганди
стские штампы, клише, взятые из документов того времени и несущие не
малую смысловую нагрузку. За ними подчас встают очень суровые и жесто
кие жизненные реалии. Конечно, эти названия содержат в себе изрядную
долю иронии и сарказма. Одновременно, будучи взятыми из реалий 1930-х
годов, они играют роль своеобразных социальных и политических индика
торов. Цели и задачи, которые ставились в советском обществе на повестку
дня, нередко оказывались эфемерными, постоянно наталкиваясь на сущест
вующие традиции, подвергавшиеся сокрушительной ломке, но крайне жи
вучие, на не изжитые болезненные проблемы, унаследованные от прошло
го. Общее непонимание ситуации, нетерпение, рожденное логикой револю
ционного действия и несбыточными ожиданиями, постепенно вылились в
стремление выдавать желаемое за действительное, в раздвоение сознания
советского человека, объединявшее и лидеров и массы, что лишний раз
убеждает в невозможности изучения власти как самодовлеющего политиче
3
ского института, развивающегося по своим законам вне связи с развитием
общества.
Хорошо известно, что нельзя выпрыгнуть из рамок своего времени. Не
схемы и догмы и не далеко вперед смотрящие вожди определяют движение
истории. Те или иные исторические зигзаги нередко происходят на почве
помрачения мозгов и умственного тумана и, как и прежде бывало в россий
ской истории, многое в те годы определялось не разумом, а чувством,
влиянием внушения и самовнушения, эмоций, отсутствием здравого смыс
ла, создающего картину «великого народного безумия». Тридцатые годы —
время всеобъемлющего и иррационального сталинского культа, наложив
шего печать на все, что творилось в то время. Это бросается в глаза при
чтении приводимых на страницах книги документов. Но и это еще не все.
Если подойти к ним более тщательно, то личность Сталина находит в то
гдашних источниках свое законное и подобающее место, выступая в качест
ве своего рода символа эпохи, справедливо называемой сталинской.
Вознамерившись исключительно быстрыми темпами построить социа
лизм в одной стране, сталинское руководство встретилось с «сырым», не
поддающимся «тяжелым человеческим материалом», выдвинув на повестку
дня лозунг «Кадры решают все!», подхваченный массами и явившийся со
ставной частью «социалистического наступления». Что на деле представля
ли собой эти «кадры»? Чьими руками велась и как происходила борьба за
их подготовку и переделку? Во что она вылилась? На эти и другие вопросы
можно ответить, если обратиться к документам, в которых предстает под
линный облик не только рядовых тружеников, но и партийных и советских
руководителей 1930-х годов.
Для жизни советского общества, как свидетельствуют документы, дале
ко не таким формальным актом, каким он часто выглядит в литературе (и в
отечественной, и зарубежной), стало обсуждение и принятие в 1936 г. но
вой, второй по счету, так называемой «сталинской конституции», призван
ной оформить основы социализма в стране. Если собрать воедино все со
хранившиеся материалы, в том числе и те, которые долгое время находи
лись в спецхранах архивов, то можно получить весьма наглядное — анало
гичное большому социологическому обследованию — представление о дей
ствительном, а не мнимом состоянии общества, названного социалистиче
ским. Страна очень активно откликнулась на принятие новой конституции.
Но что же все-таки получилось в результате яростной атаки на прошлое?
Насколько оправданны были страдания, тяготы, жертвы, положенные на
алтарь социализма? В какой мере в нем прослеживаются народные устрем
ления, надежды и чаяния на более справедливое общественное устройство?
И в чем они явно расходились с ожиданиями людей? Какие выводы они
делали из этого? Вот те вопросы, на которые можно ответить, если обра
титься к свидетельствам очевидцев.
Социализм, согласно марксистской теории, — общественный строй с
более высоким, чем капитализм, уровнем производства и потребления ма
териальных и духовных благ, направленных на удовлетворение нужд прежде
всего простого человека — человека труда. Сталинская пропаганда на все
лады внушала населению, что именно так обстоит дело в советской стране,
4
и лишь происки врагов социализма мешают наступлению всеобщей «любви
и изобилия». На основании новых документов, главным образом исходящих
от рядовых тружеников, которые, казалось бы, должны были составлять
предмет особой заботы в социалистическом обществе, предстает подлинная
картина того, каким в действительности оказался сталинский социализм,
какие новые проблемы он принес, чем объясняется развязывание оголтелых
политических кампаний, разгул массовых репрессий, достаточно острые
социальные и национальные противоречия.
Особого внимания заслуживает деревня, где к середине 1930-х годов ут
вердился колхозно-совхозный строй и где пока еще проживало более 60%
населения, составлявшего корневую основу существования советской сис
темы. Здесь, как в зеркале, отразились все коллизии, свойственные сталин
скому социализму. В сущности от того, насколько приемлемым для кресть
янства оказался установленный на селе «большевистский порядок», насколь
ко он был эффективным для общества в целом, зависели дальнейшие пер
спективы созданного режима. Здесь очень важно привести такие свидетельст
ва, которые вне зависимости от различных оценочных мнений и суждений,
точно и правдиво воспроизводят конкретные реалии советской деревни.
Огромную роль в истории каждой страны играют новые поколения,
шаг за шагом вступающие в жизнь. От них в немалой степени зависит
нравственное и физическое здоровье общества, а также то, как, если не
сегодня, то завтра, развернется конкретный ход исторических событий. Не
смотря на громадный демографический ущерб, нанесенный стране в ре
зультате трагедий, пережитых ею примерно за два десятилетия (войны, ра
зорение, голод, болезни и т.п.), дети и молодежь составляли в 1930-е годы
самую внушительную часть советского общества. Им, на словах, были уго
тованы другая судьба, иное предназначение и светлое будущее. Но вот что
оказалось на деле? Правда ли, что все дети советской страны искренне го
ворили «спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство»? Кто из
них и почему чувствовал себя обделенным? Удалось ли избавить молодежь
от язв и пороков современной цивилизации? Вот те вопросы, на которые
необходимо ответить, чтобы понять то, что случилось потом, когда на стра
ну обрушились новые беды и испытания и когда в окончательном виде
сложилось общество, костяк которого составили первые послереволюцион
ные поколения.
Таким образом в центре нашего внимания стоит рядовой советский че
ловек, сегодня часто пренебрежительно называемый «совком» и рассматри
ваемый в качестве фундамента тоталитарного общества. Действительно, в
книге идет речь о формировании нового типа людей, их мышления, образа
жизни, культуры. Основная задача книги — рассказать, как чувствовали,
ощущали и мыслили себя советские люди в новой системе общественных
ценностей, как изменилось их историческое сознание в результате сдвигов,
происшедших за два десятилетия после революции, проверить утверждение
об одномерности и однозначности их психологии, стереотипов и стандартов
поведения в условиях сталинского социализма. В соответствии с принци
пами социальной истории, мы обращаемся прежде всего к тем, кому тради
ционная «большая» история уделяет слишком мало внимания. Не пора ли
5
более тщательно соотнести дела и мысли «сильных мира сего» с поступками
и настроениями большинства членов общества, выступающих не в качестве
аморфной и безликой массы, а непосредственных участников событий
1930-х годов, тем более, что им, может быть, впервые предоставлено право
собственного голоса. Отсюда и выбор источников, которые в той или иной
мере позволяют отразить новые подходы к социальной истории. Время,
однако, заставило внести некоторые поправки в принципы отбора и пред
ставления документов, обусловленные спецификой системы взаимоотноше
ний общества и власти, которые складывались в те годы. Нельзя не учиты
вать и те изменения, которые происходили в социальной структуре общест
ва на протяжении 1930-х годов, возникновение в нем новых слоев и групп
— кадров руководителей, ударников, стахановцев, колхозников и т.п.
Конечно, предпочтительный материал, который позволяет поставить
диагноз состоянию общества, проследить царившие в нем умонастроения,
сознание и психологию людей, — это источники, исходящие от них самих
или, как их называют, источники личного происхождения. Речь идет прежде
всего о письмах — самом распространенном в советское время средстве об
щения между людьми, а также между обществом и властью, причем пись
мах, не тронутых литературной и цензурной правкой. Если правильно по
строить работу с ними, они могли бы лечь в основу изучения широких об
щественных настроений. Дневники и воспоминания 1930-х годов в этой
связи явно проигрывают, ибо их значительно меньше, да и писали их дале
ко не все, а чаще всего люди более образованные и культурные. Мемуары,
как правило рассчитанные на публикацию, вообще несут на себе печать
социального и политического заказа и целевой установки. Но и письма —
материал для историка тоже весьма трудный. Необходимо учитывать их
плохую сохранность. А те письма, что дошли до нас, как правило, рассеяны
по разным архивам, фондам, коллекциям. Чтобы получить более или менее
целостное представление о протекающих в обществе социальных процессах,
необходима громадная поисковая работа с письмами, их сбор и изучение с
точки зрения представительности, анализа содержания, информационной
ценности, возможностей использования и т.п.
Наряду с письмами важным источником для изучения советского обще
ства 1930-х годов могут быть использованы материалы партийных и полити
ческих органов, составленные специально с целью анализа общественных
настроений и предназначенные для «внутреннего употребления», т.е. не для
печати, а для принятия управленческих решений и организации различного
рода мероприятий. Нередко в их основе, особенно на первых порах, лежали
те же письма и жалобы, направленные в адрес руководителей партии и го
сударства, различных учреждений и организаций. В них нередко затрагива
лись острые проблемы повседневной жизни. Еще в 1920-е годы возникла
практика составления сводок таких писем, а иногда и аналитических обзо
ров. В качестве примера можно привести составленные в разгар сплошной
коллективизации так называемые «сводки характерных обращений в право
вую группу Наркомземов СССР и РСФСР, Колхозцентра и Центральной
междуведомственной комиссии» в июне и июле 1932 г., которые раскрыва-
6
