Table Of ContentУДК 53(093.3)
ББК 2
В12
Редакционная коллегия тома:
И.М. АДУЛО, А.В. АНДРЕЕВ, Ю.И. КРИВОНОСОВ, В.М. ОРЕЛ,
Е.И. ПОГРЕБЫССКАЯ, К.А. ТОМИЛИН
Рецензенты:
ученый секретарь Комиссии
по сохранению и разработке научного наследия
академика Н.И. Вавилова
Т.Б. АВРУЦКАЯ,
доктор физико-математических наук
В.П. ВИЗГИН
Вавилов Сергей Иванович
Дневники, 1909–1951 : в 2 кн. / Сергей Иванович Вавилов ; сост. В.В. Вавилова ;
редактор-составитель Ю.И. Кривоносов ; отв. ред. В.М. Орел. – М. : Наука, 2012 – . –
(Научное наследство ; Т. 35 : в 2 кн.). – ISBN 978-5-02-037639-7
Кн. 1: 1909–1916. – 2016. – 655 с.: ил. – ISBN 978-5-02-039172-7
Материалы дневников являются уникальными документами исторического значения, повествующи-
ми о внутреннем мире этого выдающегося мыслителя, крупного ученого и организатора отечественной
науки. Дневник 1909 г. – это период окончания коммерческого училища и поступления в Московский
университет. В это время Вавилов знакомится с рядом выдающихся ученых, с постановкой научной ра-
боты. Непререкаемым авторитетом для него становится крупнейший отечественный физик П.Н. Лебедев,
в лаборатории которого началась научная деятельность С.И. Вавилова. Дневники 1910–1914 гг. содержат
интересные материалы о жизни студента Вавилова, московском студенчестве, важных общественных со-
бытиях, о литературе, живописи, музыке, в частности в связи с поездками в европейские страны и особен-
но в Италию. В 1914–1916 гг. С.И. Вавилов – участник Первой мировой войны. Его свидетельства пред-
ставляют чрезвычайный интерес для истории. В книгу включены все рисунки, находящиеся в дневниках
этого периода.
Для историков и читателей, интересующихся событиями нашего прошлого.
ISBN 978-5-02-037639-7 © Вавилова В.В., составление, 2016
ISBN 978-5-02-039172-7 (кн. 1) © Кривоносов Ю.И., редактор-составитель,
2016
© Российская академия наук и издательство
«Наука», серия «Научное наследство»
(разработка, оформление), 1948 (год осно-
вания), 1980 (год возобновления), 2016
© ФГУП «Академиздатцентр “Наука”», 2016
ПРЕДИСЛОВИЕ
«Благодарю Бога за то, что веду дневник. Каждый
день, на сон грядущий можно опомниться, умерить
восторги и укротить печали. Жизнь каждого дня –
хаотично разбросанная на “экспериментальные”
точки. Но вот берешь лекало и проводишь между
этими точками плавную, стройную кривую, хаос то-
чек сразу пропадает и становится ясно и спокойно
на душе. Дневник – лекало».
С.И. Вавилов. Дневник, запись
25 мая 1916 г.
Сергей Иванович Вавилов – выдающийся ученый, крупнейший организа-
тор и историк науки, видный общественный и государственный деятель оста-
вил нам в своих дневниках свидетельство жизни стран, людей и человека в
различные периоды неимоверно сложного, трагического и героического для
России XX века.
Дневники охватывают два самостоятельных периода в жизни автора –
предреволюционные годы, годы становления личности, годы поиска своего
предназначения и своего пути в науку и годы уже зрелого ученого и организа-
тора науки. В связи с этим и две книги дневников включают эти два периода:
первая книга – 1909–1916 гг., вторая – 1920 и 1935–1951 гг.
По сохранившимся в дневниковых записях свидетельствам свой дневник
Сергей Иванович Вавилов начал вести лет с 13. В разное время он неодно-
кратно возвращается к осмыслению своего отношения к дневнику. В силу
характера, особенностей натуры этого неординарного человека дневник был
не только и не столько способом запечатлеть и сохранить хронологию раз-
личных событий, сколько, главным образом, местом для размышлений о себе
самом, о своем отношении к окружающему. Дневник – это его друг и собе-
седник, позволяющий лучше разобраться в себе самом. Свои записи он име-
нует «письмами к самому себе».
С юных лет у Сергея Ивановича сформировалась любовь к собиратель-
ству, к созданию своего архива, к приобретению книг, особенно антиквар-
ных, различных произведений искусства. В зрелые годы это вылилось в со-
бирание огромной личной библиотеки с уникальными изданиями. А тогда
студент первого курса Московского университета отмечает в своем дневнике
1910 года: «Разбирался я как-то в своем архиве. Архив небольшой, а инте-
ресный, особенно, чем древнее бумаги. Нашел в одном старом дневнике, ка-
жется 1905 года, даже что-то в таком роде: “Вот уже четыре месяца, как я
не верю в Бога”».
5
К сожалению эти «древние» бумаги не сохранились. В 1914 г. после окон-
чания Московского университета, собираясь поступать в военную службу в
качестве вольноопределяющегося, перед отправлением «в Любецкое в са-
перный батальон» Сергей Иванович записывает в дневнике: «Привожусь в
порядок, т.е. отдаю визиты, разбираю книги… Сегодня несколько часов рвал
и уничтожал всякие плоды вдохновений, времени, когда мне было 13–14 лет.
Сколько глупости и шаблонов, просто ужас, и главное, все написано было за
полгода 1904–1905. Но теперь много уничтожил, “искоренил”…».
Таким образом, сознательно Сергей Иванович оставил дневники, только
начиная с 1909 г. Правда, через много лет, начав работу над своими воспо-
минаниями, он высказывает недовольство содержанием этих своих первых
оставленных тогда дневников.
В дневнике 1951 г. он, будучи на лечении в санатории Барвиха, записы-
вает 8 января незадолго до своей кончины: «Вчера, занявшись “Воспомина-
ниями”, заглянул в свои дневники 1909 и 1910 гг. Не понравились они мне.
Хаос, схоластика, снобизм, глупые стихи. Под этим впечатлением прошел
вечер».
В самом тексте «Воспоминаний» он возвращается к оценке своих ранних
дневников: «Передо мной старый дневник 1909 г. Писал его 18-ти лет. Все
решительно, резко и грубо, и приходится теперь, через 41 год, через эту же-
сткую решетку [времени] угадывать правду. В этом дневнике я для будущих
воспоминаний записал краткие характеристики товарищей. Теперь придется
их приводить с громадными коррективами, иногда даже негативы превращать
в позитив…» (1 января 1951 г.).
В этом фрагменте важно отметить фразу: «В этом дневнике я для будущих
воспоминаний записал…». Выходит, что уже тогда 18-летний юноша думал о
«воспоминаниях» и вел дневник с учетом его использования в будущем?!
А вот запись от 7 января 1951 г.: «Перелистал я сейчас мой дневник за
1909 г. Читать его малоприятно. Видно внутреннее брожение, свойствен-
ное интеллигенции после 1905 г. Прочел там очень резкие строчки о школе.
“…чужая она мне, холодная, неприятная… ученики безмозглые, глупые
мужики, купцы или приказчики мелкой руки. Нет юношеского пыла, идеа-
лов…”. Думаю, что преувеличено все это, но большая доля правды была».
Чуть дальше он уточняет: «Коротко написал я про школу. На самом деле
эти восемь лет были огромного значения формирующим периодом. Еропкин-
ский дом на Остоженке. Часто езжу и теперь мимо него, сколько душ в нем
выросло!».
То, что дневник для Сергея Ивановича был постоянным «собеседником»,
свидетельствуют и следующие записи. Первая 31 мая 1910 г.: «Пересмотрел
я сейчас все, что написал в мае… Нет, это совсем не то, совсем не я, какая-то
одна из моих масок, но не я, и потом маска-то какая-то скверная: да, mon cher,
дневник».
Вторая, сделанная 31 декабря 1913 г.: «Ну, вот он и финал. Расстаюсь с
1913 г[одом] и с этою книжкой. К моему удивлению, вижу, что все три года,
которые я здесь описывал [,] одного типа и окончание книжки совпадает с
окончанием периода. Лучше не назовешь этого периода как наивным. Наив-
ное непонимание самого себя, наивное увлечение многой чепухой, наивная
философия».
6
А начиная дневник 1914 г., он намечает внести коррективы и записы-
вает: «В дневнике хочу писать много фактического». И действительно, в
сохранившихся дневниках 1914–1916 гг. мы находим массу интереснейших
подробностей армейской жизни, будней военного времени и, конечно, в
духе автора, много размышлений «о времени и о себе». Следует отметить,
что когда Сергей Иванович поступал в качестве вольноопределяющегося
на годичную военную службу, ничего не предвещало скорого начала вой-
ны. Отправляясь в июне 1914 г. в военный лагерь, он взял с собой много
книг, в том числе по физике, и планировал ежедневно «часов пять» по-
свящать продолжению и углублению своего физического образования. Но
этим его планам не пришлось осуществиться. Началась Первая мировая
война, и уже в августе он записывает: «Самое интересное для “через сто
лет после нас”, пожалуй, солдатское настроение, о нем нужно написать, а
сейчас пока сидим у Вульки Орловской на биваке, слушаем пальбу и ожи-
даем свою судьбу».
Продолжая свои размышления о значении своих дневников для себя са-
мого, он записывает в июне 1915 г.: «То, о чем я пишу в дневнике, для меня,
в сущности, “все”. Это книги, которые я читаю, вести, мечты, окружающая
обстановка. С точки зрения какого-нибудь генерала или будущего историка –
все это только “часы досуга”, промежуточная, соединительная ткань, нужная,
чтобы я не умер от скуки, и время не рассыпалось бы».
А позднее, в ноябре 1916 г., находясь в г. Луцке, он возвращается к мыслям
о предназначении своих дневниковых записей: «Для кого я это все записы-
ваю, не знаю. Пожалуй, только для себя. “Потомкам”, конечно, будет скучно
читать эти “страдания молодого Вертера”, и лучше бы оставить им пикант-
ную летопись с анекдотами и сплетнями “наших дней”, с описанием луцких
обитателей и обитательниц, но писать эпически не умею, хотя и хотел бы».
Но это не так. То, что осталось в дневниках, – это подлинная история тех
событий, запечатленная и переосмысленная их наблюдателем.
Наиболее четко свое отношение к написанию дневников в этот период он
сформулировал в записи в мае 1916 г.: «Благодарю Бога за то, что веду днев-
ник. Каждый день, на сон грядущий можно опомниться, умерить восторги и
укротить печали. Жизнь каждого дня – хаотично разбросанная на “экспери-
ментальные” точки. Но вот берешь лекало и проводишь между этими точ-
ками плавную, стройную кривую, хаос точек сразу пропадает и становится
ясно и спокойно на душе. Дневник – лекало».
Военные дневники 1914–1916 годов сохранились, по всей видимости,
именно потому, что Вавилов имел возможность в январе–феврале и декабре
1916 г. получать краткий отпуск и приезжать в Москву к родным. Перед воз-
вращением в действующую армию 28 декабря 1916 г. он записывает: «…эту
книжку в Луцк не повезу, а тут оставлю…». И предыдущие книжки военных
дневников, которые он отправлял почтой в Москву, сохранялись в его домаш-
нем архиве. Можно с большой долей уверенности предполагать, что Сергей
Иванович вел или начинал вести дневник и в 1917 г. Но об этом времени
сохранились лишь отрывочные сведения, не подкрепленные документальны-
ми источниками и трактуемые по-разному и у различных авторов биогра-
фий С.И. Вавилова и в воспоминаниях о нем. Сам Сергей Иванович в своей
автобиографии очень кратко упоминает, что «в феврале 1918 г. взят в плен
7
немцами в г. Двинске, но через два дня бежал…»1. А этому, вероятно, спо-
собствовало хорошее знание немецкого языка и, по одной из версий, встреча
с немецким офицером, также физиком. В этих условиях дневник, если он
велся, мог быть утрачен или сознательно уничтожен. В Москву Сергей Ива-
нович возвратился в начале 1918 г., когда и началась его научная и преподава-
тельская деятельность. К написанию дневников он вернулся на краткое время
в 1920 г., а затем после длительного перерыва – в 1935 г. Однако о своем
отношении к дневникам и их значении для него он писал многократно и в
последующие годы. Так, возобновив в 1920 г. ведение дневника, Сергей Ива-
нович записывает: «Опять я принялся за дневник. На это есть причины. Хотя
можно ли и стоит ли об этом писать? И для кого? Опять письма к самому
себе»2.
11 июня 1942 г. он отмечает: «Для чего все это пишется? Какая-то, оче-
видно, самому неясная надежда на то, что кто-нибудь прочтет, и так ускольз-
нуть со всеми несчастиями своими на некоторое время от разрушения?»
Эта же мысль выражена в записи 1 января 1946 г., когда он начинает но-
вую тетрадь: «Дневники, записи вел почти непрерывно лет с 15, правда, с
перерывами. Зачем? По-видимому, бессознательная попытка осуществить…
повторение Хеопсовой пирамиды в микромасштабе.
Сейчас это больше условный рефлекс. Привык. Польза некоторая: иногда
можно на себя оглянуться…». Наиболее ясно надежда на то, что дневник бу-
дет прочитан и будет понят весь трагизм его состояния, отразилась в записи
16 ноября 1943 г., когда он заполнял последние страницы большого толстого
блокнота, начатого еще в 1935 г. и включавшего помимо дневника раздел с
научными заметками.
Сергей Иванович записывает: «Кончается книга. На ней остались следы
целой эпохи…
Замена убегающей памяти. Жалкий призрак надежды поймать уходящее.
Если книжку не сожгут, не выбросят, не изорвут и она дойдет до человека
с душой и умом – он, наверное, кое-что из нее поймет относительно трагедии
человеческого сознания».
Мысль о том, что дневники могут представлять историческую ценность,
Сергей Иванович отмечает в записи 7 сентября 1941 г.: «Если бы уметь эпи-
чески спокойно излагать все виденное и слышанное, получились бы записи
немаловажные для будущего историка». Однако он сомневается в объектив-
ности «будущих историков», «судя по настоящим… выворачивающих [фак-
ты] на все возможные манеры в зависимости от показаний барометра и тер-
мометра». Поэтому и многочисленные пометки, встречающиеся в дневниках
в разное время: «Стоит ли все это записывать»; «Для чего и кому нужны эти
записи»; «Ни к чему»; «Для чего все это писать, никому и ни для чего это
не нужно». К счастью, дневники сохранились, и уже первые выборочные их
публикации оказались очень востребованными, они открыли целый новый
пласт уникальной информации не только о личной жизни этого выдающегося
1 См.: Физики о себе / Отв. ред. В.Я. Френкель. Л.: Наука, 1990.
2 Речь тогда в завуалированной форме шла о внутреннем состоянии Сергея Ивановича в дни
принятия важнейшего для него решения о женитьбе (см. книгу 2 – Сергей Иванович Вавилов.
Дневники. М.: Наука, 2012).
8
