Table Of ContentЮРИЙ ПАВЛОВ
ЧЕЛОВЕК И ВРЕМЯ
В ПОЭЗИИ, ПРОЗЕ,
ПУБЛИЦИСТИКЕ
ХХ – XXI ВЕКОВ
Москва
Литературная Россия
2011
УДК
ББК
П
ЛЛИИРРИИККАА ААЛЛЕЕККССААННДДРРАА ББЛЛООККАА::
««ТТРРИИЛЛООГГИИЯЯ ВВООЧЧЕЕЛЛООВВЕЕЧЧИИВВААННИИЯЯ»»??
Общеизвестно, что всю свою лирику А.Блок рассматривал как
единое целое, как «трилогию вочеловечивания». Нас будет интере(cid:28)
ПАВЛОВ Юрий Михайлович
совать, как на уровне чувств, мысли А.Блок решает проблему чело(cid:28)
века. Начнём с темы любви.
ЧЕЛОВЕК И ВРЕМЯ В ПОЭЗИИ, ПРОЗЕ, ПУБЛИЦИСТИКЕ
В центре значительного числа произведений поэта – падение в
ХХ–XXI ВЕКОВ. М.: Литературная Россия, 2011. – 304 с.
любви, разные формы нелюбви. В этом отношении показательно
стихотворение «На островах». Многое в восприятии и поведении
лирического героя свидетельствует об обыденности, «наезженнос(cid:28)
ти» происходящего: «Вновь (здесь и далее в цитатах разрядка моя.
В новой книге одного из самых ярких критиков нашего вре(cid:31)
– Ю.П.) оснеженные колонны»; «Нет, я не первую ласкаю»;
мени Юрия Павлова представлены статьи и рецензии разных
«Нет, с постоянством геометра // Я числю каждый раз без
лет. В них с «правых» позиций предлагается нетрадиционная
слов»; «Я чту обряд…». «Любовь» героя – это «любовь»(cid:28)действо, в
трактовка прозы, поэзии, публицистики на примере творчества
котором атрибуты мира («мосты, часовня, резкость ветра» и т.д.),
А.Блока, М.Цветаевой, С.Есенина, В.Маяковского, М.Булгако(cid:31)
«атрибуты» возлюбленной («тонкий стан», «узкие ботинки», «хлад(cid:28)
ва, Ю.Казакова, В.Максимова, А.Солженицына, Л.Бородина,
ные меха») занимают главное место.
Д.Рубиной, Д.Самойлова, В.Гроссмана, В.Личутина и других В стихотворении практически отсутствует образ возлюбленной.
авторов. Книга Павлова, разрушая устоявшиеся мифы критики Подобную ситуацию, характерную для многих произведений
и литературоведения ХХ–ХХI веков, открывает читателю воз(cid:31) А.Блока, ещё в 1896 году в статье «Декаденты» прокомментировал
можность нового прочтения русской и русскоязычной литера(cid:31) В.Розанов, отталкиваясь от творчества предшественников поэта:
туры. «Отброшено самое лицо любимого существа: на него, как на лицо
Рецензируя предыдущую книгу критика, Ирина Гречаник пи(cid:31) оперируемое, набрасывается в этой новой «поэзии» покрывало,
сала: «Энциклопедическая точность, быстрота реакции, отсут(cid:31) чтобы своим выражением страдания, ужаса, мольбы оно не мешало
ствие описательности, смелость, редкий дар называть вещи чему(cid:28)то «существенному», что должно быть совершено тут, около
своими именами – без утаиваний и подтекста – вот характерис(cid:31) этого лица, но без какого(cid:28)либо к нему внимания» (Розанов В. Сочи(cid:28)
тика «литературного портрета» самого Ю.Павлова». Эти черты в нения. – М., 1990).
полной мере проявились и в новой книге критика. Подавляющая же часть исследователей предлагала и предлагает
принципиально иное толкование. И.Роднянская, например, в ста(cid:28)
тье «Трагическая муза Блока» утверждает: «Женские образы Блока
«костюмированы», спрятаны в воздушный ворох наряда. Как часто
Блок обозначает женское начало лёгкой деталью «её» убора: лента,
платок, рукав, коса – вплоть до ботинки, перьев и каблука, холодных
© ПАВЛОВ Ю.М., 2011 мехов, соболей, духов, шлейфа и колец. И эти туманные подробно(cid:28)
сти сублимируют страсть в артистический восторг и любование –
особая, бередящая душу и ускользающая музыка женственности,
хорошо знакомая клану театральных поклонников. В таких обра(cid:28)
зах(cid:28)ролях природное и непосредственное проведено через куль(cid:28)
ISBN 978!5!7809!0144!0 турное и символическое, они значимы не сами по себе, а тем, на что
3
они намекают – где(cid:28)то «там» или в душе героя» (Роднянская И. Ху(cid:28) цыганки. Визжащая о любви цыганка – вот, по А.Блоку, духовно(cid:28)
дожник в поисках истины. – М., 1989). нравственный эквивалент происходящего.
Думается, И.Роднянская, вырывая «детали» из контекста, придаёт Более откровенно суть подобных романов передаётся в стихо(cid:28)
им произвольный смысл. «Узкие ботинки» и «хладные меха» в сти(cid:28) творении «Унижение». Вновь, как и в «На островах», в текст вводят(cid:28)
хотворении «На островах» трудно назвать музыкой женственности, ся при помощи риторических вопросов высокие традиционные
не говоря уже о сублимации страсти. Будь это так, герою не при(cid:28) идеалы, заявленные на уровне антитезиса: «Разве это мы звали лю(cid:28)
шлось бы «лукавить», не пришлось бы оправдываться за обман(cid:28)игру. бовью?» Таким образом, обозначенные идеалы – своеобразная точ(cid:28)
Оправдание, занимающее одну шестую объёма стихотворения ка отсчёта, мерило чувств, событий, жизни.
(свидетельство значимости данного факта), построено как конста(cid:28) А.Блок с его склонностью рассматривать взаимоотношения
тация того, чего нет, но что служит для героя символом иных – на(cid:28) мужчины и женщины под «соусом вечности» (что так и не смогла
стоящих – любовных отношений. Отсутствие их не только как бы понять возлюбленная поэта Н.Волохова) верен себе и в этом стихо(cid:28)
развязывает руки мужчине, но и усиливает скрытую неудовлетво(cid:28) творении. Вопрос лирического героя – «Разве так суждено меж
рённость, горечь человека, вынужденного влюбляться в «хладные людьми?» – переводит любовь с уровня взаимоотношения полов на
меха». уровень общечеловеческий. Понятно также, что речь идёт не толь(cid:28)
Итак, женские «атрибуты» спутницы героя – это знаки нелюбви, ко об унижении в конкретном публичном доме, но и об унижении
это повторяющиеся подробности, присущие нелюбимым женщи(cid:28) мужчины и женщины, унижении человека, любви вообще.
нам. О героине лишь сказано: «голос влюблённый». И большего, ви(cid:28) Унижают себя и других носители такой «любви» – безумной, су(cid:28)
димо, не требуется, ибо главное произнесено. То есть женщины как масшедшей, демонической. Не случайно суть происходящего пере(cid:28)
героини почти нет в стихотворении, потому что нет влюблённого даётся и через дважды названный жёлтый закат. И даже икона не в
в неё мужчины, ибо объект изображения – он. состоянии спасти, преобразить героиню, она только подчёркивает
Не случайно в основе композиции стихотворения лежит скры(cid:28) безумье губ. Постельная, плотская страсть красноречиво соседству(cid:28)
тый монолог героя с традицией. Она периодически вклинивается в ет с «замогильным свистом», шлейф говоряще сравнивается со зме(cid:28)
сюжет, выходит наружу. Отсюда внешне неожиданные, но внутрен(cid:28) ем, «тяжким, сытым и пыльным». Всё это понимает в конце концов
не мотивированные «Да», «О», «Нет», «Ведь», – подчёркивающие не(cid:28) и лирический герой, чей призыв: «Так вонзай же, мой ангел вчераш(cid:28)
любовь героя. ний, // В сердце острый французский каблук!» – жест отчаяния. От(cid:28)
В основе сюжета стихотворения «Ресторан» внешне и внутренне чаяния от бессилия изменить себя, ситуацию, жест, граничащий с
– принципиально иная ситуация. Если в «На островах» вечер – один духовным самоубийством.
из многих, то в «Ресторане» – не просто особенный, а тот, о кото(cid:28) Подобные мотивы встречаем во многих произведениях А.Блока,
ром говорят (как лирический герой): «Никогда не забуду». Если в в частности, в цикле «Чёрная кровь», куда входят девять стихотворе(cid:28)
первом стихотворении отношение мужчины к женщине – это при(cid:28) ний 1909–1914 годов. Уже само название говорит о многом, преж(cid:28)
вычка, обряд, заигранность, искусственность поведения, то во вто(cid:28) де всего о том, что писатель в определённые моменты своей жизни
ром – естественная живая реакция и лирического героя («Я встре(cid:28) и творчества преодолевал «левые» стереотипы и утверждал тради(cid:28)
тил смущённо и дерзко»), и юной незнакомки, сквозь игру которой ционные ценности. Поэт, в отличие от многих авторов(cid:28)современ(cid:28)
пробиваются чувства, не подвластные обряду: «Но была ты со мной ников, которые, подобно М.Цветаевой, воспевали, обожествляли
всем презрением юным, // Чуть заметным дрожаньем руки». страсть, в данном цикле не верит в неё, не приемлет страсть в каче(cid:28)
И всё же это не завязка любви, как бы впечатляюще, красиво про(cid:28) стве идеала. Более того, она, по А.Блоку, – чёрная кровь, аномалия,
исходящее ни выглядело: болезнь.
Ты рванулась движеньем испуганной птицы, Характеризуя страсть, поэт прибегает к повторяющимся обра(cid:28)
Ты прошла, словно сон мой, легка… зам(cid:28)символам. В четырёх стихотворениях 1912 года и трёх 1914 го(cid:28)
И вздохнули духи, задремали ресницы, да А.Блок сравнивает страсть с грозой и «молньей грозовой». То есть
Зашептали тревожно шелка. она – явление внешнее, природное, стихийное, явление, с которым
Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала, невозможно или трудно бороться. И в то же время это толкование
И, бросая, кричала: «Лови!..». значительно корректируется последним двустишьем первого сти(cid:28)
Не без помощи автора создаётся ощущение нездоровости, бо(cid:28) хотворения цикла: «Нет! Не смирит эту чёрную кровь // Даже – сви(cid:28)
лезненности, греховности этой «любви» на расстоянии. Романти(cid:28) дание, даже – любовь!». Таким образом, страсть – одно из проявле(cid:28)
ческий налёт с неё снимается лишь в последней строфе при помо(cid:28) ний глубинной, внутренней сущности человека, это явление гре(cid:28)
щи параллелизма, сравнения поведения незнакомки с поведением ховно(cid:28)бездуховного ряда.
4 5
Показательно, что любовный поединок во втором стихотворе(cid:28) точки зрения, является своеобразным знаком подлинности, качест(cid:28)
нии цикла изображается как схватка двух демонов: ва. И многие исследователи, идя вслед за Блоком, склонны видеть в
Я гляжу на тебя. Каждый демон во мне данном цикле вершину творчества поэта.
Притаился, глядит. Думаю, этот цикл ничем принципиально не отличается от мно(cid:28)
Каждый демон в тебе сторожит, гих предыдущих и последующих произведений. Кармен – это ти(cid:28)
Притаясь в грозовой тишине. пично блоковская героиня, явление которой уже в первом стихо(cid:28)
В отличие от произведений А.Блока, где страсть – благо (чувство творении уподобляется стихии, «грозе певучей». Стихия – главное
высокое либо низкое, но такое низкое, которое выше традицион(cid:28) и, по сути, исчерпывающее, всеохватное начало в «Кармен». И если
но(cid:28)высокого), в «Чёрной крови» пагубность страсти осознаётся и бы не стихотворение «Есть демон утра. Дымно(cid:28)светел он…», то мож(cid:28)
героем, и автором. Отсюда и такой образный ряд, передающий ка(cid:28) но было бы говорить об одноплановости, однолинейности данно(cid:28)
чество страсти: «страшная пропасть», «объятья страшные», «мука», го персонажа.
«ядовитый взгляд», «змеиный рай – бездонной скуки ад» и т.д. В этом произведении структуроопределяющими являются два
Однако, несмотря на очевидность «низости страсти» (исполь(cid:28) образа, каждый из которых, в свою очередь, обусловливает тропику
зую итоговый образ из последней строки цикла), герой всё же не в строф. Если в первом четверостишии делается акцент на утрен(cid:28)
состоянии противостоять ей. Он не может, как в стихотворении ность, чистоту, свежесть героини, то во втором – подчёркивается
четвёртом, осуществить своё благородное «хочу»: наличие ночного, тёмного, ужасного, стихийно(cid:28)природного, чер(cid:28)
Как первый человек, божественным сгорая, вонно(cid:28)красного, вероятнее всего, кровавого, начала.
Хочу вернуть навек на синий берег рая В других стихотворениях цикла этой амбивалентности практи(cid:28)
Тебя, убив всю ложь и уничтожив яд… чески нет. Нет, видимо, потому, что в вышеназванном произведе(cid:28)
Мужчина легко, без какого(cid:28)либо усилия над собой, уступает «ядо(cid:28) нии автор видит героиню на «расстоянии», с позиции в том числе и
витому взгляду» женщины, меняя потенциальный рай на реальный традиционных ценностей, а в остальных случаях Кармен запечат(cid:28)
ад. лена во многом иными глазами. Глазами героя, находящегося пре(cid:28)
Если герой вступает в поединок со страстью (и это второй вари(cid:28) имущественно в состоянии «пожара сердца» (В.Маяковский).
ант его поведения в данном цикле), то со страстью не в себе, а вне Страсть является доминирующим началом во взаимоотношени(cid:28)
себя (типичный ход мысли, пример поведения человека(cid:28)материа(cid:28) ях героев. Показательно, что и слово «любовь» употребляется авто(cid:28)
листа, обезбоженной личности). Избранный им способ решения ром в трёх из двенадцати произведений. Но даже в них нельзя гово(cid:28)
проблемы оригинально неоригинален: рить о любви в традиционном понимании. Я учитываю и её воздей(cid:28)
Подойди. Подползи. Я ударю – ствие, которое плодотворным не назовёшь («И сердце захлестнула
И, как кошка, ощеришься ты. кровь, // Смывая память об отчизне»), и плату за чувство («ценою
(«Даже имя твоё мне презренно…») жизни»), и, главное, её состав, суть. Слагаемые и критерии любви в
Над лучшим созданием Божьим цикле почти все из мира плоти.
Изведал я силу презренья. Наиболее часто употребляются слова «зубы» и «глаза», при этом
Я палкой ударил её. идейная нагрузка на них равна нулю: «Сверкнёт мне белыми зуба(cid:28)
(«Над лучшим созданием Божьим…») ми //Твой недоступный лик»; «В очах, где грусть измен» («О, да, лю(cid:28)
В другом случае герой более «изобретателен»: он испытывает бовь вольна, как птица…»); «Блеснул зубов жемчужный ряд»; «На(cid:28)
вампирски(cid:28)сатанинское удовольствие от того, что возлюбленная смешкой засветились очи» («Бушует снежная весна…»); «Сердитый
умирает в «пытках любви»: взор бесцветных глаз»; «И не блеснёт уж ряд жемчужный // Зубов»
Знаю, выпил я кровь твою… («Сердитый взор бесцветных глаз…»). Одинаковое количество раз –
Я кладу тебя в гроб и пою. дважды – названы руки, голос, плечи, стан: «Да, в хищной силе рук
(«Я её победил, наконец…») прекрасных» («О, да, любовь вольна, как птица…»); «Но этих нерв(cid:28)
Итак, в каком бы состоянии ни пребывал лирический герой дан(cid:28) ных рук и плеч // Почти пугающая чуткость» («Есть демон утра.
ного цикла, как бы он ни противился низкой страсти, «чёрной кро(cid:28) Дымно(cid:28)светел он…»); «Дивный голос твой, низкий и странный, //
ви», всё равно ему не хватает духовных сил выйти за пределы греха. Славит бурю цыганских страстей» («Ты, как отзвук забытого гим(cid:28)
Преобладающий в лирике А.Блока взгляд на любовь проявился в на…»); «И песня Ваших нежных плеч» («Сердитый взор бесцветных
цикле «Кармен», который создавался почти одновременно с «Чёр(cid:28) глаз…»); «Глядит на стан её певучий» («Среди поклонников Кар(cid:28)
ной кровью», создавался в тот период, когда поэт, как следует из его мен…»); «Да, всё равно мне будет сниться // Твой стан, твой огневой»
признания, слепо отдался стихии, был в согласии с ней, что, с его («О, да, любовь вольна, как птица…»).
6 7
Восприятие Кармен героем, автором (в отличие от «Чёрной кро(cid:28) слабые руки…») – можно было бы воспринимать как формулу хрис(cid:28)
ви» между ними дистанции нет, они – неразрывное целое) очень тианского духовно(cid:28)творческого бытия, если бы не последовавшее
напоминает отношение Курагина к Наташе Ростовой, которое ещё затем уточнение: «Молилось и пело тебя, но ведь ты – не царица».
Н.Страхов в статье «Война и мир». Сочинение графа Л.Н. Толстого» Возлагаемые чрезмерные надежды на женщину, умолчание имени
определил как чувственное, французское, противопоставив ему бе(cid:28) Бога, умолчание, равное отсутствию, не могут не привести к «погас(cid:28)
зуховское, толстовское видение. По мнению Н.Страхова, автор шим очам», «падению», ожиданию смерти.
«Войны и мира» не верит в страсть, не верит страсти, альтернативой А.Блок, как и Ф.Достоевский, уделяет основное внимание в своём
которой является любовно(cid:28)семейная мысль. В таком подходе, дума(cid:28) творчестве теме духовного падения человека. Диапазон этого паде(cid:28)
ется, выразился традиционно русский взгляд на любовь и страсть, ния широк. Окончательное падение изображается редко, как, на(cid:28)
которые в цикле «Кармен» являются чувствами противоположны(cid:28) пример, в отдельных стихотворениях циклов «Пляски смерти»,
ми. В целом же в цикле, как в отношениях с Л.Дельмас, А.Блоку не «Жизнь моего приятеля». На него указывается при помощи прямых
удалось вырваться из плена чувственности, обрести любовь как характеристик, констатирующих данный факт: «Хвать – похвать, –
нравственное, духовное творчество, через которое, в частности, а сердца нет. // Сердце – крашеный мертвец» («Всё свершилось по
индивид и становится личностью. писаньям…»); «Как тяжко мертвецу среди людей // Живым и страст(cid:28)
Последнее, завершающее цикл, стихотворение «Нет, никогда ным притворяться» («Как тяжко мертвецу среди людей…»). Духовная
моей, и ты ничьей не будешь…» показательно в этом отношении. смерть передаётся на уровне мироотношения и самочувствия ге(cid:28)
Женщина предстаёт в нём как двойник мужчины, что не характер(cid:28) роя: «Был в чаду, не чуя чада, // Утешался мукой ада» («Всё сверши(cid:28)
но для творчества А.Блока. Их двойничество, их идейно(cid:28)духовная лось по писаньям…»); «Что? Совесть? Правда? Жизнь? Какая это ма(cid:28)
общность зиждется на самости, эгоцентризме. Герой прекрасно по(cid:28) лость! // Ну, разве не смешно?» («Весь день, как день: трудов испол(cid:28)
нимает «страшность», «дикость» положения Кармен и «здесь» (в ми(cid:28) нен малых…»). О крайней степени падения, как правило, свидетель(cid:28)
ре земном), и «там» (в мире небесном). Однако именно оно в кон(cid:28) ствуют поступки героя.
це концов влечёт его к женщине, вызывает «любовь». Отсутствие Среди них особое место занимают богохульство, богоборчество.
«орбит», нарушение традиций, норм, утрата первичных, глубин(cid:28) Последнее качество чаще всего иллюстрируют циклом «Возмездие».
ных понятий о нравственности (ибо только тогда «нет счастья, нет Так, в комментариях к нему Н.Лощинская и С.Ясенский утверждают,
измен… // Мелодией одной звучат печаль и радость…», когда ты – что в «стихах этого периода нарастает настроение богоборчества,
«сама себе закон») характерны не только для Кармен, но и для ли(cid:28) происходит явный перенос вины за всё «зло мира», содеянное чело(cid:28)
рического героя. В цикле у него альтернатива «дома», как и любая веком, на Творца» (Лощинская Н., Ясенский С. Возмездие //Блок А.
другая положительная альтернатива, отсутствует. Стихотворения: В 3 кн. – Кн. 3. – СПб., 1994). С данным утверждени(cid:28)
Ситуация эта типична для многих произведений А.Блока. Насто(cid:28) ем трудно согласиться, ибо подобные мотивы возникают только в
ящего выбора у героя нет из(cid:28)за обезбоженности его сознания. трёх стихотворениях из семнадцати. Более того, в произведении
Обезбоженность – факт, прямо или косвенно констатируемый, но «Забывшие тебя» наличие самого мотива вызывает сомнение. То
в полной, духовной степени автором не оценённый. Так, из перво(cid:28) есть строки «Когда вокруг сжимались кулаки, // Грозящие громам» я
го стихотворения цикла «Жизнь моего приятеля» следует, что без(cid:28) воспринимаю как проявление не богоборчества, а недовольства
верие является одной из составляющих «чёрной души» героя. И по(cid:28) природной стихией, о которой, в частности, говорится: «Навстречу
казательно, характерно для Блока, что ночь, дьявол – это образы, нам шли грозовые тучи, // Их молний сноп дробил».
входящие в сравнения, через которые раскрывается суть тоски(cid:28)гру(cid:28) Подход Н. Лощинской и С. Ясенского («В «громе» и «молниях» яв(cid:28)
сти – второй составляющей «чёрной» души. ляется Бог на горе Синайской сынам Израиля на пути их в землю
В данном случае явно перепутаны местами причина и следствие, обетованную») полностью перечёркивается последней строфой, в
что закономерно, если учитывать отношение А.Блока к Всевышне(cid:28) которой выражен авторский взгляд на проблему:
му. Лишь изредка поэт приближается к христианскому пониманию Напрасный жар. Напрасные скитанья.
проблемы, когда обозначается чёткая зависимость состояния души Мечтали мы, мечтанья разлюбя.
от веры в Бога. В восьмом стихотворении цикла акценты расставле(cid:28) Так – суждена безрадостность мечтанья
ны следующим образом: «Он разучился славить Бога // И песни Забывшему Тебя.
грешные запел». Иной, действительно богоборческий пафос проявляется в сти(cid:28)
Однако чаще всего вера во Всевышнего уступает место женщине хотворениях «На смерть младенца», «Мой бедный, мой далёкий
или подменяется верой в неё. Так, следующие строки: «Да, был я про(cid:28) друг!..». Уже в самом названии стихотворения «На смерть младенца»
роком, пока это сердце молилось» («Ну, что же? Устало заломлены указывается на событие, вызвавшее у героя богонеприятие. Внешне
8 9
он – смирившийся Родион Раскольников, красногвардеец из «Две(cid:28) Как утверждает Г.Федотов в статье «На поле Куликовом», в стихо(cid:28)
надцати», поборовший в себе «чёрную злобу». Показательно, что творении «впервые Русь, родина – «ты», живая, хотя совсем не свя(cid:28)
описанию злобы, которая через восемь лет в поэме будет названа тая – мать ли, жена ли, любовница?» («Литературная учёба», 1989,
«святой», отводится почти треть объёма произведения. №4). Думается, ответ на вопрос, поставленный философом, содер(cid:28)
Однако смирение героя, его победа над злобой и тоской времен(cid:28) жится в третьей строфе: «И вдали, вдали призывно машет // Твой
на. Смирение несёт в себе зёрна нового бунта, новой злобы. Свобо(cid:28) узорный, твой цветной рукав». «Узорный», «цветной» в контексте
да от Христа – вот к чему приходит герой, вот та философия, кото(cid:28) «Осенней воли» и всего творчества являются опознавательными
рая с социальными коррективами прорастает в «Двенадцати», а до знаками явно не матери и не жены: третье ключевое слово «призыв(cid:28)
поэмы с постоянной периодичностью проявляется в творчестве но», стоящее в ряду с «Русью пьяной», «кабаком», молодостью, погуб(cid:28)
А.Блока, в стихотворении «Мой бедный, мой далёкий друг…», в част(cid:28) ленной в хмелю, прочитывается как «зазывно», что вносит необхо(cid:28)
ности. димую ясность.
Оно проникнуто пафосом, прямо противоположным пафосу Так происходит присущее лирике А.Блока смешение России с
стихотворения «Забывшие Тебя». Если в произведении 1908 года любовницей, «Кармен». Поэтому нет никаких оснований рассмат(cid:28)
«недуг» объясняется забывчивостью, отказом людей от Христа, то в ривать «Осеннюю волю» с позиций «подключения» к народной тра(cid:28)
стихотворении 1912 года диагноз боли, тоски, отчаяния – «извечно диции, о которой говорил сам писатель в статье «Поэзия заговоров
лгущие уста» Всевышнего. и заклинаний» и на которую указывают некоторые авторы.
С учётом сказанного, возмездие, главная идея цикла, видится как Осенняя воля созвучна состоянию души героя. Более того, воля
наказание человеку за его соличность Богу. эта выражает и сущность Родины, она – то общее, что соединяет ге(cid:28)
Своеобразное видение любви, веры во многом определило и от(cid:28) роя и отчизну. А.Блок учитывает следующее: осенняя воля может
ношение к Родине. В ранних произведениях: «Медленно в двери восприниматься как неволя. Отсюда зримый и незримый диалог с
церковные…» (1901), «Я долго ждал – ты вышла поздно…» (1902), предполагаемым оппонентом, в результате чего, в частности, воз(cid:28)
«Сгущался мрак церковного порога…» (1902), «Кто плачет здесь? На никает вопрос: «Кто взманил меня на путь знакомый?» Ответ и мо(cid:28)
мирные ступени…» (1902), «Кто(cid:28)то с Богом шепчется…» (1902), нолог героя свидетельствуют, что избранный путь – добровольный
«Люблю высокие соборы…» (1902), «Я – меч, заострённый с обеих и закономерный. Он, в конце концов, – возможность познания Ро(cid:28)
сторон…» (1903) и некоторых других – проявляется христианский дины, обретения себя через неё, условие личного существования,
или близкий к христианскому взгляд на человека и Россию. В них что наиболее отчётливо выражено в заключительных строках:
есть понимание сути веры, роли Церкви, религиозное чувство и по(cid:28) Приюти ты в долах необъятных!
ведение: «Здесь места нет победе жалких тлений, // Здесь всё – лю(cid:28) Как и жить и плакать без тебя!
бовь» («Кто плачет здесь? На мирные ступени…»); «Люблю высокие Нельзя не отметить, что традиционному восприятию России на
соборы, // Душой смиряясь, посещать» («Люблю высокие соборы…»); уровне природы («Над печалью нив твоих заплачу, // Твой простор
«Здесь – смиренномудрия // Я кладу обеты» («Кто(cid:28)то с Богом шеп(cid:28) навеки полюблю...») нет равнозначного эквивалента на уровне че(cid:28)
чется…») и т.д. Даже в тех случаях, когда герой не понимает церковно(cid:28) ловека, ибо Родина представлена «Кармен» и «Русью пьяной».
монастырскую жизнь, как в стихотворении «Брожу в стенах монас(cid:28) В стихотворении «Русь» (1906) через природно(cid:28)мифологичес(cid:28)
тыря…» (1902), он способен подняться над своим отношением, свои(cid:28) кие образы сфокусированно выражено пантеистическое, язычес(cid:28)
ми поверхностными оценками («Заря бледна и ночь долга, // Как кое, дохристианское видение Родины, характерное для большинст(cid:28)
ряд заутрен и обеден») и сменить приговор этой жизни на христи(cid:28) ва произведений 1904–1905 годов, входящих в цикл «Пузыри зем(cid:28)
анское самоосуждение: «Ах, сам я бледен, как снега, // В упорной ду(cid:28) ли». Несмотря на то, что в «Руси» акцентировано заявлено «Твоей
ме сердцем беден». одежды не коснусь», но только «одежды» России касается поэт. Реки,
Однако в восприятии России стал определяющим иной подход. дебри, болота, журавли, колдуны, ворожеи, ведьмы, черти и т.д. – это
Уже в раннем творчестве А.Блока наметилась чёткая тенденция по(cid:28) только внешние «атрибуты» Родины, а её сущность в очередной раз
стижения Бога через разные проявления Вечной Девы: «Я в лучах остаётся «тайной».
твоей туманности // Понял юного Христа» («Ты была светла до Качественно новое наполнение мотивы «Осенней воли» и «Руси»
странности…»). Этот процесс имел и такое направление, когда мес(cid:28) получили в «Осенней любви» (1907). В первой части стихотворе(cid:28)
то Вечной Девы занимала девка, а мир небесный и мир земной, Ро(cid:28) ния и синтаксическая фигура (параллелизм), и перекрёстная риф(cid:28)
дина познавались, характеризовались через неё. Данная тенденция ма второй и четвёртой строки (гроздь – гвоздь) призваны подчерк(cid:28)
проявилась, в частности, в «Осенней воле» – этапном произведе(cid:28) нуть мысль об однотипности, однородности, однокачественности
нии, интересном в нескольких отношениях. двух миров – природного (осенняя алость – то есть кровавость –
10 11
рябины) и человеческого (крестная смерть героя). В результате воз(cid:28) воположные её проявления: неудача – удача, плач – смех, веси – го(cid:28)
никает вопрос, ответ на который либо отсутствует, либо вызывает рода, «осветлённый простор поднебесий» – «томление рабьих тру(cid:28)
сомнения: «И челн твой – будет ли причален // К моей распятой вы(cid:28) дов». В пятой строфе происходит не мотивированная текстом, но
соте?» Важно подчеркнуть, что таким образом проверяется и сама типично блоковская контаминация:
высота. При этом ясно: речь идёт не о конкретном месте распятия, И встречаю тебя у порога –
а о духовном мире человека, его соотнесённости с миром Христа. С буйным ветром в змеиных кудрях,
Проблема, увеличивающая масштаб переживаний героя и воз(cid:28) С неразгаданным именем Бога
вращающая его личность в прежние координаты, – это судьба Рос(cid:28) На холодных и сжатых губах…
сии. Из слов: «Христос! Родной простор печален! // Изнемогаю на Генетически героиня «О, весна без конца и без краю…» – родная
кресте!» – с редкой для А.Блока очевидностью следует, что страда(cid:28) сестра женщины из предыдущих и последующих произведений: ку(cid:28)
ния героя вызваны прежде всего печалью родного простора. Так дри и вариации на тему «змеи» стали общим местом в лирике поэта.
происходит наполнение и качественное развитие идеи, заложен(cid:28) Однако «неразгаданное имя Бога» выглядит не только неожидан(cid:28)
ной в параллелизме первой строфы. ным, но и кощунственным «штрихом» в данном контексте, одно(cid:28)
Вторая часть стихотворения построена на сопоставлении со(cid:28) временно вполне традиционным в творчестве А.Блока. Вызывает
стояния осенней природы с переживаниями героя. Природа, вы(cid:28) недоумение и сама неразгаданность, допускающая разнообразные
ступающая сначала как первопричина настроения и мироощуще(cid:28) интерпретации.
ния героя, с пятой строфы становится их камертоном. Образ «быва(cid:28) Отношения героев, мужчины и женщины, так же антиномичны,
лое солнце» – символ зрелости, старости, увядающей жизни – вы(cid:28) как антиномичен мир. Звеном, соединяющим их, при всех, казалось
зывает возрастающую жалость, однако трудно сказать однозначно бы, разъединяющих с обеих сторон символических «никогда»
о качестве этой печали, грусти, боли. Не случайно данная часть сти(cid:28) («Никогда я не брошу щита… // Никогда не откроешь ты плечи…»),
хотворения заканчивается образом, одним из самых трогательно(cid:28) является «хмельная мечта», мечта, которая в контексте первой стро(cid:28)
трагических, многослойных в лирике А.Блока: фы прочитывается как «весна», «жизнь». Поэтому последние строки
О глупое сердце, воспринимаются как возвращение к идее приятия происходящего
Смеющийся мальчик, через приятие ненавидимой и любимой женщины.
Когда перестанешь ты биться? Становится очевидным, что вариант «весенней» любви по сути
Логика осени, принятая героем как непререкаемая истина, в тре(cid:28) совпадает с «осенней», совпадает через неизбежное грехопадение,
тьей части произведения переворачивает традиционные представ(cid:28) гибель обезбоженной личности. А из всего цикла (из таких, в част(cid:28)
ления о человеческих отношениях и мире вообще. Мужчина и жен(cid:28) ности, стихотворений, как «Приявший мир, как звонкий дар…», «Пе(cid:28)
щина характеризуются с хорошо знакомых позиций страсти. О рехожу от казни к казни…», «О, что мне закатный румянец…») следу(cid:28)
сущности их отношений, «любви» сказано вполне определённо: ет: нет никакой принципиальной разницы между «весенней»,
И, верная тёмному раю, «осенней», «зимней» любовью к женщине и Россией. Её определяю(cid:28)
Ты будешь мне светлой звездой! щая – безграничная воля – творчески несостоятельна, поэтому го(cid:28)
Таким образом, при помощи оксюморона «тёмный рай» подчёр(cid:28) ворить о любви в традиционно(cid:28)православном понимании нет ни(cid:28)
кивается греховность женщины. Это качество героини не влияет каких оснований.
отрицательно на отношение к ней мужчины. Наоборот, он воздви(cid:28) Итак, сказанное и не сказанное дают основание не согласиться с
гает возлюбленную на звёздный пьедестал и, осознанно или нет, на блоковской версией о «трилогии вочеловечивания». В своей лирике
место Бога, что воспринимается как устойчивая традиция в творче(cid:28) поэт выразил больше и прежде всего апостасийность человека и
стве поэта. времени. Через героя, эгоцентрическую личность, Блок утверждал
Итак, у А.Блока «осенняя любовь» – пролог к грехопадению – идеи духовно(cid:28)нравственного релятивизма, либо возводил (вольно
принципиально иная, чем, например, у С.Есенина, в поздней лири(cid:28) или невольно) пороки, греховную страсть и т.д. в идеал, либо покло(cid:28)
ке которого «осенняя любовь» – это любовь(cid:28)прощение и проща(cid:28) нялся человекобогу… В других случаях через амбивалентный (пре(cid:28)
ние, благословение. имущественно) и православный (редко) типы личности поэт транс(cid:28)
Конечно, можно привести образчик иного, «весеннего» отноше(cid:28) лировал принципиально иное отношение к болезням обезбожен(cid:28)
ния к миру: «О, весна без конца и без краю…» (1907) – первое и наи(cid:28) ного человека, оставался верен традициям русской литературы.
более известное стихотворение из цикла «Заклятие огнём и мраком».
Это произведение пронизано сквозной идеей приятия жизни. И 1998
как часто бывает у поэта, взяты преимущественно крайние, проти(cid:28)
12 13
Чтоб не даром биться с татарвою,
За святое дело мёртвым лечь!
(«Мы, сам(cid:28)друг, над степью в полночь стали…»)
Теперь твой час настал. – Молись!
(«Опять на поле Куликовом…»)
Божественное начало, наличествующее во всех пяти стихотво(cid:28)
рениях, как начало ценностное и структурно определяющее, ни ра(cid:28)
ТТЕЕММАА РРООДДИИННЫЫ ВВ ЛЛИИРРИИККЕЕ
зу не подвергается сомнению, тем более дискредитации, как было
ААЛЛЕЕККССААННДДРРАА ББЛЛООККАА до июня 1908 года и после него неоднократно.
Этот цикл не столь характерен для творчества поэта и отноше(cid:28)
Тема Родины в лирике Блока 1901–1907 годов развивается в нием к другому бессознательному чувству – тоске. Она, один из
разных направлениях, чаще параллельных, нежели пересекаю(cid:28) ключевых образов в лирике А.Блока, – порождение двух стихий:
щихся. Все они по(cid:28)разному проявляются в разделе «Родина», куда природной и человеческой («Река раскинулась. // Течёт, грустит ле(cid:28)
вошло 27 стихотворений 1907–1916 годов. Важнейшую роль в нём ниво…»). Природная тоска(cid:28)грусть существует как данность, как пра(cid:28)
играет цикл «На поле Куликовом» (1908). родина русского человека. К этой тоске своеобразно привито ази(cid:28)
Известную битву А.Блок рассматривает как событие символиче(cid:28) атское начало: «Наш путь – стрелой татарской древней воли //
ское, главный смысл которого раскрывается через два многознач(cid:28) Пронзил нам грудь». И как результат – беспредельность, безбреж(cid:28)
ных образных ряда, являющих собой противоположные жизнен(cid:28) ность, вечность русской тоски.
ные начала. Все пять стихотворений пронизывает начало светлое, В данном контексте стало традицией приводить слова А.Пуш(cid:28)
святое, божественное: «святое знамя», «светлый стяг», «за святое де(cid:28) кина «На свете счастья нет, но есть покой и воля» как выражение
ло», «светлая жена», «в одежде, свет струящей», «светел навсегда», идеала, предваряющего блоковскую тоску(cid:28)волю. Думаю, почва
«светлые мысли», «озарим кострами», «что княжна фатой» и т.д. Ему для подобных утверждений отсутствует. В плане к продолжению
противостоит начало тёмное, ночное, зловещее: «тучей чёрной отрывка «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит…» А.Пушки(cid:28)
двинулась орда», «сожжённые тёмным огнём», «и даже мглы – ноч(cid:28) ным вполне определённо сказано: «О, скоро ли перенесу мои пе(cid:28)
ной и зарубежной», «пусть ночь», «в ночь, когда Мамай», «перед До(cid:28) наты в деревню, – поля, сад, крестьяне, книги; труды поэтические
ном тёмным и зловещим» и т.д. – семья, любовь etc. – религия, смерть» (Пушкин А. Полн. собр.
Данные образные ряды – своеобразная ось координат всего соч.: В 10 т. – Т. 3. – М., 1957). То есть данный идеал никак не сов(cid:28)
цикла. Лирический герой, Русь находятся на пересечении этих на(cid:28) падает с азиатским из «На поле Куликовом»: воля у Пушкина «при(cid:28)
чал, стихий. Отсюда и борьба на разных уровнях: военно(cid:28)нацио(cid:28) вязана» к основным «культам», лежащим в основе традиционного
нальном и личностном, борьба со злом во вне и в себе, борьба с пе(cid:28) национального мировосприятия, – земли, семьи, народа, рели(cid:28)
ременным успехом: гии, смерти.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Отношение Блока к азиатскому пути, к тоске(cid:28)воле принято трак(cid:28)
Степную даль. товать как неосознанное, противоречивое. Такой подход порождён
(«Река раскинулась. Течёт, грустит лениво…») прежде всего констатирующими характеристиками цикла, не вы(cid:28)
Вздымаются светлые мысли ражающими авторских оценок. В четвёртом стихотворении, где
В растерзанном сердце моём, позиция поэта обнажена, о влиянии татарской воли – на уровне от(cid:28)
И падают светлые мысли, дельного человека и уровне вечном – сказано следующее: «Развяза(cid:28)
Сожжённые тёмным огнём. ны дикие страсти // Под игом ущербной луны»; «И падают светлые
(«Опять с вековою тоскою…») мысли, // Сожжённые тёмным огнём». Понятно, что влияние это
Однако наличие противоположных начал в цикле, антитеза, ис(cid:28) положительным не назовёшь.
пользуемая в качестве основного художественного приёма, не сви(cid:28) Показателен выход, предлагаемый в данной ситуации:
детельствуют о двойничестве этих начал, что присуще творчеству Явись, моё дивное диво!
символистов. «На поле Куликовом» отличает христианская иерар(cid:28) Быть светлым меня научи!
хичность, подчинённость системы образов, ценностной шкалы ис(cid:28) На первый взгляд, «дивное диво» – это не тютчевское: «Я верю,
точнику света – Богу (отсюда та неслучайная символика, о которой Боже мой! Приди на помощь моему неверью!...» («Наш век»). Одна(cid:28)
шла речь). К Творцу по(cid:28)разному обращены мысли героев в наибо(cid:28) ко если «дивное диво» возьмём в контексте «светлого» образного
лее критические минуты: ряда цикла, заканчивающегося итоговой мыслью пятого стихо(cid:28)
14 15
творения: «Теперь твой час настал. – Молись!», – то станет ясно: Тема любви к Родине в этом стихотворении обретает новое и не(cid:28)
перед нами редкий случай, когда позиции А.Блока и Ф.Тютчева ожиданное звучание:
совпадают. Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Конечно, нельзя не заметить: то, что у Ф.Тютчева существует как Вольному сердцу на что твоя тьма?
естество, у А.Блока – труднейшее волевое решение, у которого на Позиция героя – это позиция человека, не только вынужденно
уровне чувства и мысли есть серьёзный противовес. Это обусловли(cid:28) мающегося с Россией, в силу обстоятельств живущего на Родине и
вает дальнейшее развитие темы Родины в творчестве поэта. Хрис(cid:28) подумывающего о разлуке с ней, но и выступающего по отноше(cid:28)
тианская вертикаль в той или иной степени определила направлен(cid:28) нию к отчизне в роли судьи.
ность стихотворений «Там неба осветлённый край…» (1910), «Сны» Используя кольцевую композицию, А.Блок вводит в первую и
(1912), «Я не предал белое знамя…» (1914), «Рождённые в года глу(cid:28) последнюю строфы антитезы (вольные сердце и дух героя проти(cid:28)
хие…» (1914), «Дикий ветер» (1916). Азиатская вертикаль, завершаю(cid:28) вопоставляются тьме и сонному мареву России), которые предо(cid:28)
щаяся «Двенадцатью» и «Скифами», породила произведения, став(cid:28) пределяют и объясняют суровый приговор отчизне во второй
шие знаковыми. строфе.
В стихотворении «Россия» (1908) можно выделить три равно(cid:28) Начало её: «Знала ли что? Или в Бога ты верила? // Что там услы(cid:28)
значных части. В первой задаётся тон в изображении Родины, кото(cid:28) шишь из песен твоих?» – это риторические вопросы, усугубляющие
рый станет преобладающим, часто единственным в последующих беспросветность оценок, в том числе, скрытым сарказмом. Беспро(cid:28)
произведениях цикла: «И вязнут спицы росписные // В расхлябан(cid:28) светность усиливают и строчки, где даются прямые характеристи(cid:28)
ные колеи», «нищая Россия», «избы серые». Здесь же звучит тонкая ки России: «Чудь начудила, да Меря намерила // Гатей, дорог, да
лирическая нота («Твои мне песни ветровые, // Как слёзы первые столбов верстовых», – и строфа, построенная по принципу дискре(cid:28)
любви»), которую трудно оценить однозначно, ибо такое отноше(cid:28) дитации, перечёркивания сделанного:
ние героя к отчизне соседствует с признанием: «Тебя жалеть я не Лодки да грады по рекам рубила ты,
умею…». Если это любовь, то не традиционно(cid:28)русская, где жалость и Но до Царьградских святынь не дошла…
любовь – чувства, по крайней мере, одного корня. Соколов, лебедей в степь распустила ты –
Во второй части появляются прямые характеристики России: Кинулась из степи чёрная мгла…
«разбойная краса», «прекрасные черты». Возникает вопрос: такое Среди образов, иллюстрирующих в той или иной степени ав(cid:28)
соседство, такой знаменательный ряд – это случайность или зако(cid:28) торское видение истории, отметим «двойнический», предваряю(cid:28)
номерность? Оксюморонное словосочетание «разбойная краса» щий «Скифы»: «красное зарево» – «сонное марево».
даёт основание предположить, что данный ряд – закономерность. Стихотворение «Новая Америка» (1913) представляет интерес
Здесь же содержится и объяснение неумению жалеть: «Не пропа(cid:28) прежде всего тем, что содержит редчайшее принципиальное при(cid:28)
дёшь, не сгинешь ты…». Вера Блока держится на двух «китах», пер(cid:28) знание: «Твоего мне не видно лица», – отчасти объясняющее пози(cid:28)
вый из которых – «мгновенный взор из(cid:28)под платка». С большой до(cid:28) цию автора в «Руси», «России» и других названных и неназванных
лей точности можно предположить, что речь идёт о взоре, вверга(cid:28) произведениях. Природно(cid:28)антуражное восприятие страны («за
ющем в водоворот плотских страстей. снегами, лесами, степями») мешает понять главное – суть, дух Рос(cid:28)
Вторая составляющая веры героя(cid:28)автора – «глухая песня ямщи(cid:28) сии; то, что в стихотворении названо «лицом». И если вопрос вто(cid:28)
ка», звенящая «тоской острожной». Понятно, что ключевой является рой строфы: «Только ль страшный простор пред очами, // Непонят(cid:28)
последняя часть образа, порождённая известной «левой» традици(cid:28) ная ширь без конца?» – несёт в себе внутреннюю неудовлетворён(cid:28)
ей, подразумевающей в этой тоске «освободительный» пафос. Та(cid:28) ность таким эмоционально(cid:28)пространственным видением России,
ким образом, Блок, игнорируя сущность России, создаёт миф, кото(cid:28) то последовавшее затем объяснение помогает понять, почему недо(cid:28)
рый по(cid:28)разному реализуется в «Кармен», «Двенадцати», «Скифах» и ступно «лицо» Родины.
других произведениях, в частности, в стихотворении «Русь моя, Недоступно, в первую очередь, потому, что нет веры в Россию
жизнь моя, вместе ль нам маяться?..» (1910). православную, в Русь «богомольную». В «Новой Америке», «Гре(cid:28)
Уже в первой строфе разбойно(cid:28)острожный мотив получает ес(cid:28) шить бесстыдно, непробудно…» и некоторых других стихотворе(cid:28)
тественное, только теперь государственное продолжение: ниях в разъятом виде уже представлен образ «Святой Руси» из
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? «Двенадцати» – «кондовой, избяной, толстозадой». И ясно одно,
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма! что в отношении к ней автор солидарен с двенадцатью красно(cid:28)
О сущности русской государственности в таком контексте га(cid:28) гвардейцами. Правда, пока речь не идёт о том, чтобы «пальнуть» в
дать не приходится… «Святую Русь».
16 17
В «Новой Америке» Блок(cid:28)двоемирец вновь одномерен, одноли(cid:28) Дневник. – М., 1989). К сожалению, этот принцип применительно к
неен. Через «атрибуты» веры: «глас молитвенный», «звон колоколь(cid:28) России чаще всего не соблюдается Блоком: в его зрелой лирике дух,
ный», «кресты» – герою видится иное, являющееся для него опреде(cid:28) душа отчизны практически отсутствует.
ляющим, на что лишь «намёкнуто»: У Н.Некрасова (который, по общепринятому и справедливому
Нет, не старческий лик и не постный мнению, был созвучен поэту в понимании многих вопросов) в ге(cid:28)
Под московским платочком цветным! ниальном стихотворении «Тишина» есть строки, передающие со(cid:28)
<…> Шепотливые, тихие речи, стояние души, явно недоступное А.Блоку, автору третьего тома ли(cid:28)
Запылавшие щёки твои… рики:
Так реализуется постоянное желание видеть в России Кармен, Войди! Христос положит руки
готовность верить в Россию(cid:28)Кармен. И снимет волею святой
Постоянство проявляется и в другом: у Н.Некрасова (чьё воспри(cid:28) С души оковы, с сердца муки
ятие отчизны было явно созвучно поэту) Русь, как общеизвестно, «и И язвы с совести больной…
убогая, и обильная…», у А.Блока же в «Новой Америке» – лишь «убо(cid:28) Я внял… я детски умилился…
гая финская…». Этот «левый» дальтонизм – способность видеть толь(cid:28) И долго я рыдал и бился
ко одну сторону многогранного явления – встречается в творчест(cid:28) О плиты старые челом,
ве писателя неоднократно: в «России», «Осеннем дне», «Возмездии», Чтобы простил, чтоб заступился.
«Двенадцати» и других произведениях. В стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно…» (1914)
Е.Эткинд, комментируя статью поэта «Без божества, без вдохно(cid:28) А.Блок в изображении Родины идёт по наезженной колее, на кото(cid:28)
венья», задаёт вопрос: «Откуда у Блока такой – свирепо(cid:28)прорабо(cid:28) рой он печально предсказуем (вновь отчизна предстаёт в виде «тём(cid:28)
точный слог?». И чуть позже сам на него отвечает, ссылаясь на сви(cid:28) ного царства»). Удивление вызывает то, что поэт психологически
детельства мемуариста и биографа о психическом заболевании по(cid:28) неубедительно соединяет в лирическом герое два несовместимых
эта, которое сопровождалось «беспричинными вспышками бешен(cid:28) человеческих типа.
ства» (Эткинд Е. Кризис символизма и акмеизма // Эткинд Е. Там, Социальная ограниченность авторского видения человека и
внутри. О русской поэзии ХХ века. – СПб., 1995). России проявляется в данном случае со всей очевидностью. Так, ге(cid:28)
Примечательно, что однобокие характеристики России, пере(cid:28) рой – представитель «тёмного царства» – лишён А.Блоком каких(cid:28)
иначивание её духовной сущности не вызвали ни у одного извест(cid:28) либо здоровых начал. Если он и совершает благое деяние (жертву(cid:28)
ного блоковеда возражений. Более того, многие, как Г.Федотов, «хо(cid:28) ет деньги на храм), то тут же поэт это деяние перечёркивает: «А во(cid:28)
тели обогатить через Блока <…> знание о России» (Федотов Г. На по(cid:28) ротясь домой, обмерить // На тот же грош кого(cid:28)нибудь». Схема(cid:28)
ле Куликовом // «Литературная учёба», 1989, № 4). Вот, например, тизм, однобокость в изображении жизни здесь и далее в тексте про(cid:28)
как с помощью поэта «обогатился» В.Орлов, всю свою жизнь посвя(cid:28) является в предельной степени:
тивший изучению его творчества: «Это – та историческая, «визан(cid:28) И под лампадой у иконы
тийская» Россия, что называется святой на языке Катковых и Леон(cid:28) Пить чай, отщёлкивая счёт,
тьевых, Победоносцевых и Столыпиных, Меньшиковых и Пуриш(cid:28) Потом переслюнить купоны,
кевичей, «страна рабов, страна господ», где всё казалось раз и на(cid:28) Пузатый отворив комод,
всегда поставленным на место: бог на иконе, царь на троне, поп на И на перины пуховые
амвоне, помещик на земле, толстосум на фабрике, урядник на посту. В тяжёлом завалиться сне…
Здесь трясли жирным брюхом и берегли добро, судили и засужива(cid:28) Подобные стереотипы в изображении «старой» России найдут
ли, мздоимствовали и опаивали водкой, насиловали и пороли, а в своё отражение в «Двенадцати», «Интеллигенции и революции».
гимназиях учили, что Пушкин обожал царя и почитал начальство» Однако в первой части стихотворения повествуется, думается, не
(Орлов В. Гамаюн. – М., 1981). о «Диких», а об их судьях – интеллигентах, ибо «пройти сторонкой в
Я не ставлю под сомнение наличие в действительности блоков(cid:28) Божий храм», «Тайком к заплёванному полу // Горячим прикоснуть(cid:28)
ской России, но сомневаюсь в продуктивности такого взгляда, тако(cid:28) ся лбом» – это поведение человека, оторванного от религиозно(cid:28)на(cid:28)
го художественного метода. О возможности и необходимости ино(cid:28) циональных корней. Плохо также стыкуются факты из двух частей,
го подхода справедливо писал и сам поэт в октябре 1911 года: «Нам условно говоря, «интеллигентской» и «мещанской»: с одной сторо(cid:28)
опять нужна вся душа, всё житейское, весь человек… Возвратимся к ны, «счёт потерять ночам и дням», «голова от хмеля трудная», с другой
психологии… Назад, к душе, не только к «человеку», но и ко всему че(cid:28) – пусть и с сарказмом, но речь идёт всё же о работе. То есть для того,
ловеку – с духом, душой и телом, с житейским – трижды так» (Блок А. чтобы появились «переслюнявленные купоны», нужно трудиться.
18 19
